Detective novels and pharmacology. Детективы и фармакология

После смерти отца у семьи Миллеров начались большие проблемы с деньгами. Поэтому идея отправить младшую дочь на работу пришлась по душе матери, уже отчаявшейся свести концы с концами.

Девушка не возражала. Почему бы и нет? Фармацевт - неплохая профессия, а овладеть какой-нибудь профессией ей всё равно придётся. Ведь обеспечивать себя материально ей, судя по всему, придется самостоятельно.

Вовремя выйти замуж не получилось - ей уже 25, и перспективы незавидные. 1915 год, в мире идёт большая война, и мужчин в городе практически не осталось, а тех, что есть, - осаждают организованные армии алчущих замужества девиц. Толкаться с ними плечами ей совсем не хотелось, да и толку от этого было бы немного - она вовсе не красавица. Она...

Она обычная. Обычная девушка с обычной фамилией Миллер. Поэтому, пока она ещё не стала старой девой с фамилий Миллер - самое время освоить профессию фармацевта.

В аптеке она проработал два года, и на эти два года аптека стала ей вторым домом. Она пропадала там с утра и до вечера - работая, и готовясь к сдаче экзамена по фармакологии. И всё бы хорошо, но...

ЯДЫ!

Яды преследовали девицу Миллер.

Доктор Р., опытнейший фармацевт, читавший им лекции по воскресеньям, постоянно носил в кармане яд кураре и показывал его студентам. "Интересная штука, - говорил он при этом, - очень интересная. Если он попадает в рот, то не приносит никакого вреда. Но стоит ему проникнуть в кровь - мгновенный паралич и смерть. А вы знаете, почему я ношу его в кармане? Наверное, дело в том, что это даёт мне ощущение силы".

Произнося эти слова, он просто лучился чувством детского восторга, и девица Миллер ежилась - доктор Р. казался ей очень, очень опасным человеком.

Вообще скучнейшая на первый взгляд профессия аптекаря оказалась жутко опасным делом, и девица Миллер теперь больше всего на свете боялась кого-нибудь нечаянно отравить.

Однажды до этого едва не дошло.

Они изучали изготовление свечей, которые вставляют... Ну вы поняли... Благовоспитанные девицы об этом не говорят. Так вот, когда мистер Р. показывал ей, как делать свечи из масла какао, Миллер заметила, что он ошибся с переносом запятой - и положил лекарства не одну сотую грамма, а одну десятую.

"Я пересчитала дозу ещё раз - писала позже она, - да, он сделал вычисления неправильно. Но что же должен делать в таком случае новичок? Я только начинала, а он был опытнейшим фармацевтом города. Я не могла сказать ему: "Мистер Р., вы ошиблись". Мистер Р. принадлежал к тому типу людей, которые вообще не могут ошибиться, в особенности на глазах учеников. Я как раз размышляла об этом, когда, проходя мимо, он бросил мне: - Когда свечи застынут, упакуйте их и положите в шкаф. Они могут пригодиться. Положение усугублялось. Я не могла положить эти свечи в шкаф. Они представляли собой большую опасность".

И тут ей пришла в голову гениальная идея.

"Прямо перед тем, как свечи уже застыли, я "поскользнулась", "потеряла равновесие", уронила свечи на пол и что есть силы наступила на них ногой. - Мистер Р., - сказала я, - извините меня, я страшно виновата, но я уронила свечи и наступила на них ногой. - О, какая досада, какая досада, - рассердился он.- Эта, кажется, еще годится. - Он подобрал одну, которая уцелела под моими каблуками. Она грязная, - твердо сказала я, без лишних слов выбросила все в мусорную корзину и повторила: - Извините меня, пожалуйста".

Экзамен она сдала блестяще, но яды не прекратили её преследовать. Новый случай не заставил себя ждать:

"В тот день я готовила мази, и для одной из них налила немного фенола в крышечку от баночки, потом с величайшей предосторожностью добавила его пипеткой, считая капли, в мазь и смешала всё вместе на мраморном столике. Как только мазь была приготовлена, я положила её в баночку, наклеила этикетку и начала готовить другую мазь.

Посреди ночи я проснулась в холодном поту - я не помнила, что сделала с крышечкой, в которую налила фенол. Чем больше я думала, тем меньше могла вспомнить, что я с ней сделала: вымыла или нет. А не закрыла ли я этой крышечкой другую мазь? И чем больше я размышляла, тем твёрже считала, что сделала именно так. Ясное дело, я поставила каждую баночку на свою полку, и наутро разносчик отнесёт их по назначению. А в одной из них на крышке будет яд! Её получит кто-то из пациентов. Испугавшись до полусмерти, не в состоянии больше выносить этого ужаса, я встала, оделась и пошла в госпиталь".

Там она на всякий случай заменила крышки на всех приготовленных вчера баночках и, чтобы окончательно успокоиться, аккуратно сняла в каждой верхний слой мази.

Боязнь стать нечаянной отравительницей явно становилась навязчивой идеей.

И тогда она решила лечить подобное подобным - действительно отравить кого-нибудь.

Только не на самом деле, а на страницах книги - написать детективный роман. Благо, все условия для этого были - в аптеке она работала посменно, и полный аврал периодически сменялся столь же полным затишьем. Иногда она бездельничала в одиночестве всю вторую половину дня.

Работа над книгой шла полным ходом, но потом неожиданно притормозилась - фармацевта по фамилии Миллер отвлекли более приятные дела.

Вскоре мисс Миллер вышла замуж и сменила фамилию, став миссис Кристи.

Миссис Агата Кристи - так она звалась теперь.

Что было дальше, вы, думаю, в курсе - всемирная слава и бронзовая ступень на пьедестале самых издаваемых книг мира - совокупный тираж её детективов более чем на ста языках мира уступает только "Библии" и сочинениям Шекспира.

Но подлым ядам она ничего не забыла и не простила.

Именно ядами она пользовалась чаще всего - 83 преступления в её книгах были совершены посредством отравления.

***

Старая индейская поговорка выражает эту мысль нагляднее: «Лошадь сдохла — слезь». Казалось бы, всё ясно, но…

1. Мы уговариваем себя, что есть ещё надежда.
2. Мы бьём дохлую лошадь сильнее.
3. Мы говорим: «мы всегда так скакали».
4. Мы организовываем мероприятие по оживлению дохлых лошадей.
5. Мы объясняем себе, что наша дохлая лошадь гораздо лучше, быстрее и дешевле.
6. Мы сидим возле лошади и уговариваем её не быть дохлой.
7. Мы покупаем средства, которые помогают быстрее скакать на дохлых лошадях.
8. Мы изменяем критерии опознавания дохлых лошадей.
9. Мы стаскиваем дохлых лошадей вместе, в надежде, что вместе они будут скакать быстрее.
10. Мы нанимаем специалистов по дохлым лошадям.

Но суть проста: ЛОШАДЬ СДОХЛА — СЛЕЗЬ!

***

Я защищать тебя явился - заверил яблоко червяк!

***

Как-то датского физика Нильса Бора , находившегося с визитом в СССР, спросили, как он находит качество "Жигулевского" пива.

И вот как тут выкрутиться?..

- Вы даже не представляете себе, какой это серьезный вопрос, - ответил ученый. - Дело в том, что естественные науки в Дании финансируются пивной фирмой Carlsberg. Поэтому все естественники поддерживают своих благотворителей и пьют только Carlsberg. В свою очередь другая пивная фирма, Tuborg, поддерживает гуманитариев, и, следовательно, гуманитарии пьют только пиво Tuborg.

- Ну, а как вам наше пиво?

- Эммм… главное, что не Tuborg.

***

Об учителях...

- Как вы попали в комиссию?

- Добровольно-принудительно.

- Некоторые учителя говорят, что смогли отказаться.

- Это очень сложно. Тебя вызывает директор и говорит: - надо.

- Вы пробовали сказать "нет"?

- Пробовала. Я сказала "нет".

- А он?

- Он сдвинул брови.

- И вы согласились?

- Ну, конечно, а что мне было делать?

- Как вы себя чувствовали?

- Очень плохо. Стыдно.

- Что вам велел директор?

- Сперва мы ждали в коридоре. А потом нас вызвали в кабинет...

- Членов комиссии?

- Да. Нам раздали лопаты и велели убивать детей.

- Каких?

- Любых. Сказали - каждый должен до вечера набить четыре тонны детомассы.

- И вы согласились?

- А что нам было делать?

- Кто-нибудь из ваших коллег пытался отказаться убивать детей?

- Одна учительница младших классов бросила лопату и сказала, что не будет убивать детей.

- И что с ней стало?

- Директор опять сдвинул брови, она заплакала и подняла лопату. Вы поймите, я не пытаюсь оправдаться, я хочу остановить травлю учителей. Мы все были на крючке этих бровей. У нас не было другого выхода.

- Вы много убили детей?

- (плачет)

- и всё же?

- Оказалось, это очень сложно... (плачет) Мы никого не могли догнать...

- Как отреагировали родители?

- Они просто взбесились! Столько негатива я не получала за все 20 лет работы в школе! Хотелось крикнуть: люди, что с вами?! Откуда эта жестокость?!

- Как отреагировал директор?

- Он велел нам писать заявление.

- А если бы вы отказались?

- Он дал понять, что нахмурится еще сильней.

- Теперь вы без работы?

- Да-а (плачет). Учителя бесправные, нас превратили в рабов. У многих из нас не было никакого выбора.

- Вы хотели бы что-то изменить?

- Очень! (плачет)

- Что именно?

- Чтобы детей гнали на нас молодые физруки, а нам вместо неудобных лопат раздали бы тяпки.

***

Повестка

С утра в дверь настойчиво постучали.

- Да кого там несет! - возмутился Степан и открыл дверь.

- Доброе утро. Колидубов Степан Николаевич? - вежливо поздоровался человек в форме. - Вам повестка. Примите, пожалуйста.

- Какая нахер повестка?! - возмутился Степан, но ручку принял и расписался в ведомости. - Мне шестьдесят уже. Это какая-то ошибка. У меня и здоровье уже не то для армии.

- Кто сказал - армия? Что вы скандалите на пустом месте? Вы бы почитали за что расписываетесь. Это на казнь. - со вздохом пояснил человек в форме. - В соответствии с новым указом. Завтра в десять часов будьте, пожалуйста, на эшафоте. Хотел бы вас сразу предупредить, что наказание за неявку было ужесточено. Штраф теперь будет составлять две тысячи условных единиц, а не сотня, как было раньше.

- Какая казнь? - не понял Степан. - За что?

- Через повешение. За шею. - спокойно ответил посыльный. - При себе иметь веревку, мыло. Форма одежды - свободная. Рекомендуем какую-то враждебную символику.

- Да где я вам возьму враждебную?

- Ну, в случае, если у вас нет одежды с враждебной символикой, государство предоставит вам такую одежду. Не стоит волноваться по этому поводу.

- Одежда, значит, с вражеской символикой у них есть, а веревок нет? - язвительно спросил Степан.

- Вы не клевещите, гражданин. - строго одернул посыльный. - Веревок у нас на всех хватит. Просто у нас грубая такая. Колется. Дискомфорт от нее. Поэтому и рекомендуем приносить свою. О вас же и заботимся, а благодарности никакой. Стыдно, гражданин.

- Простите. - пролепетал Степан. - Просто, как-то это все неожиданно. Они же говорили, что не будет публичных казней.

- Я понимаю. - кивнул посыльный. - Но что поделаешь. Время сейчас такое сложное. Ситуация быстро меняется. Я бы и сам не поверил еще год назад. Ну, я пойду. До свида... Ой, простите. Прощайте, Степан Николаевич. Спасибо вам за то, что не остаетесь в стороне от вашего гражданского долга.

- Прощайте. - попрощался Степан, закрыл дверь и уставился на повестку.

Все было как положено - печать управы, подпись префекта, "В соответствии с законом номер, статья, вы обязаны явиться на публичную казнь в качестве виновного. При себе иметь...".

- Что это, Степа? - спросила жена. - Кто там был?

- Повестка мне. На казнь. - ответил Степан.

- Как повестка? Как на казнь?! Они же обещали, что на казнь будут только старше шестидесяти пяти брать. Зачем ты взял повестку?

- Да, как-то машинально. - пожал плечами Степан. - Принесли, расписался.

- Дурак! - закричала жена. - Всю жизнь дурак. Еще и расписался. Теперь, если не придешь, судить будут. В тюрьму загремишь!

- Да не. Там штраф. Две тысячи условных.

- Сколько?! Да откуда такие деньги! Придется идти теперь. Расписался же, дурак. Дурак как есть.

- Так, может машину продам, в крайнем случае. - неуверенно сказал Степан.

- И куда мы потом без машины? В своем уме? Ты это... Лучше сходи. Сходи и скажи - это какая-то ошибка. Они там должны разобраться же.

- А вдруг никто со мной говорить не будет? Сразу петлю на шею и готов. - засомневался Степан.

- Да что ты клевещешь! - возмутилась жена. - Не среди людоедов каких живем. Есть какая-то законность. Должны предьявить и обосновать. Ты же гражданин, а не залетный какой. У тебя все права есть.

- Ну, это да. - согласился Степан. - Права есть... Ты не видела где мои права, кстати?

- Ты давай не дури! - зашептала жена. - Куда ты поедешь сейчас? Ты же уже во всех списках. Тебя уже везде остановят и заберут. Еще машину конфискуют. И штраф. Ненене, не глупи, Степушка. Тут по закону надо. По закону. Иди и пусть предъявят тебе основания. А бегать - только себе хуже. Не дури. Потом расхлебывать всю жизнь.

- Да, прости. - кивнул Степан. - Запаниковал на секунду. Нене. Надо по закону. Нет такого закона, чтобы казнить тех, кто моложе шестидесяти пяти.

- Я же и говорю. Нет такого закона. - поддержала жена. - Разберутся там. Все хорошо будет. - Да. Все в порядке будет. Ты права. - сказал Степан и пошел на балкон.

- Ты куда? - моментально запаниковала жена. - Смотри там не прыгни. За самоубийство, поди, тоже есть наказания. Не дураки же там сидят… Ну, эти, которые законы пишут. Смотри мне! Не смей!

- Да за веревкой я! - отмахнулся Степан. - Что ты глупости молотишь. За веревкой. В повестке написано - надо при себе веревку иметь. Не с пустыми руками же идти.

- Это да. - согласилась жена. - Скажут - нищеброды. Веревку пожалели. Там на третьей полке посмотри. И искупайся сегодня. Чтобы на человека был похож.