Оглавление | Видео опыты по химии | На главную страницу |
Химия и Химики № 5 2011 |
Роковые яйца Михаил Булгаков |
<< Предыдущая глава | Содержание | Следующая глава >> |
Обнаружив ошибку на странице, выделите ее и нажмите Ctrl + Enter
Глава 4.
Бог знает почему, Иванов ли тут был виноват, или потому, что сенсационные известия передаются сами собой по воздуху, но только в гигантской кипящей Москве вдруг заговорили о луче и о профессоре Персикове. Правда, как-то вскользь и очень туманно. Известие о чудодейственном открытии прыгало, как подстреленная птица, в светящейся столице, то исчезая, то вновь взвиваясь, до половины июля, когда на 20-й странице газеты "Известия" под заголовком "Новости науки и техники" появилась короткая заметка, трактующая о луче. Сказано было глухо, что профессор IV университета изобрел луч, невероятно повышающий жизнедеятельность низших организмов, и что луч этот нуждается в проверке. Фамилия, конечно, была переврана и напечатано: "Певсиков". Попадья Дроздова Иванов принес газету и показал Персикову заметку. - "Певсиков", - проворчал Персиков, возясь с камерой в кабинете, - откуда эти свистуны все знают? Увы, перевранная фамилия не спасла профессора от событий, и они начались на другой же день, сразу нарушив всю жизнь Персикова. Панкрат, предварительно постучавшись, явился в кабинет и вручил Персикову великолепную атласную визитную карточку. - Он тамотко, - робко прибавил Панкрат. На карточке было напечатано изящным шрифтом: Альфред Аркадьевич Бронский
Сотрудник московских журналов "Красный огонек", "Красный перец", "Красный журнал", "Красный прожектор" и газеты "Красная вечерняя газета"
- Гони его к чертовой матери, - монотонно сказал Персиков и смахнул карточку под стол. Панкрат повернулся и вышел и через пять минут вернулся со страдальческим лицом и со вторым экземпляром той же карточки. - Ты что же, смеешься? - проскрипел Персиков и стал страшен. - Из гепею, они говорять, - бледнея, ответил Панкрат. Персиков ухватился одной рукой за карточку, чуть не перервал ее пополам, а другой швырнул пинцет на стол. На карточке было написано кудрявым почерком: Очень прошу и извиняюсь, принять меня, многоуважаемый профессор, на три минуты по общественному делу печати и сотрудник сатирического журнала "Красный ворон", издания ГПУ. - Позови-ка его сюда, - сказал Персиков и задохнулся. Из-за спины Панкрата тотчас вынырнул молодой человек с гладковыбритым маслянистым лицом. Поражали вечно поднятые, словно у китайца, брови и под ними ни секунды не глядевшие в глаза собеседнику агатовые глазки. Одет был молодой человек совершенно безукоризненно и модно. В узкий и длинный до колен пиджак, широчайшие штаны колоколом и неестественной ширины лакированные ботинки с носами, похожими на копыта. В руках молодой человек держал трость, шляпу с острым верхом и блокнот. - Что вам надо? - спросил Персиков таким голосом, что Панкрат мгновенно ушел за дверь. - Ведь вам же сказали, что я занят? Вместо ответа молодой человек поклонился профессору два раза на левый бок и на правый, а затем его глазки колесом прошлись по всему кабинету, и тотчас молодой человек поставил в блокноте знак. - Я занят, - сказал профессор, с отвращением глядя в глазки гостя, но никакого эффекта не добился, так как глазки были неуловимы. - Прошу тысячу раз извинения, глубокоуважаемый профессор, заговорил молодой человек тонким голосом, - что я врываюсь к вам и отнимаю ваше драгоценное время, но известие о вашем мировом открытии, прогремевшее по всему миру, заставляет наш журнал просить у вас каких-либо объяснений. - Какие такие объяснения по всему миру? - заныл Персиков визгливо и пожелтел. - Я не обязан вам давать объяснения и ничего такого… Я занят… страшно занят. - Над чем вы работаете? - сладко спросил молодой человек и поставил второй знак в блокноте. - Да я… вы что? Хотите напечатать что-то? - Да, - ответил молодой человек и вдруг застрочил в блокноте. - Во-первых, я не намерен ничего опубликовывать, пока я не кончу работы… тем более в этих ваших газетах… Во-вторых, откуда вы все это знаете?.. - И Персиков вдруг почувствовал, что теряется. - Верно ли известие, что вы изобрели луч новой жизни? - Какой такой новой жизни? - остервенился профессор, - Что вы мелете чепуху! Луч, над которым я работаю, еще далеко не исследован, и вообще ничего еще не известно! Возможно, что он повышает жизнедеятельность протоплазмы… - Во сколько раз? - торопливо спросил молодой человек. Персиков окончательно потерялся… "Ну тип. Ведь это черт знает что такое!" - Что за обывательские вопросы?.. Предположим, я скажу, ну, в тысячу раз!.. В глазках молодого человека мелькнула хищная радость. - Получаются гигантские организмы? - Да ничего подобного! Ну, правда, организмы, полученные мною, больше обыкновенных… Ну, имеют некоторые новые свойства… Но ведь тут же главное не величие, а невероятная скорость размножения, - сказал на свое горе Персиков и тут же ужаснулся. Молодой человек исписал целую страницу, перелистнул ее и застрочил дальше. - Вы же не пишите! - уже сдаваясь и чувствуя, что он в руках молодого человека, в отчаянии просипел Персиков. - Что вы такое пишете? - Правда ли, что в течении двух суток из икры можно получить 2 миллиона головастиков? - Из какого количества икры? - вновь взбеленяясь, закричал Персиков. - Вы видели когда-нибудь икринку… ну, скажем, - квакши? - Из полуфунта? - не смущаясь, спросил молодой человек. Персиков побагровел. - Кто же так мерит? Тьфу! Что вы такое говорите? Ну, конечно, если взять полфунта лягушачьей икры… тогда пожалуй… черт, ну около этого количества, а, может быть, и гораздо больше! Бриллианты загорелись в глазах молодого человека, и он в один взмах исчеркал еще одну страницу. - Правда ли, что это вызовет мировой переворот в животноводстве? - Что это за газетный вопрос, - завыл Персиков, - и вообще, я не даю вам разрешения писать чепуху. Я вижу по вашему лицу, что вы пишете какую-то мерзость! - Вашу фотографическую карточку, профессор, убедительнейше прошу, - молвил молодой человек и захлопнул блокнот. - Что? Мою карточку? Это в ваши журнальчики? Вместе с этой чертовщиной, которую вы там пишете. Нет, нет, нет… И я занят… попрошу вас!.. - Хотя бы старую. И мы вам ее вернем моментально. - Панкрат! - закричал профессор в бешенстве. - Честь имею кланяться, - сказал молодой человек и пропал. Вместо Панкрата послышалось за дверью странное мерное скрипенье машины, кованое постукивание в пол, и в кабинете появился необычайной толщины человек, одетый в блузу и штаны, сшитые из одеяльного драпа. Левая его, механическая, нога щелкала и громыхала, а в руках он держал портфель. Его бритое круглое лицо, налитое желтоватым студнем, являло приветливую улыбку. Он по-военному поклонился профессору и выпрямился, отчего его нога пружинно щелкнула. Персиков онемел. - Господин профессор, - начал незнакомец приятным сиповатым голосом, - простите простого смертного, нарушившего ваше уединение. - Вы репортер? - спросил Персиков. - Панкрат!! - Никак нет, господин профессор, - ответил толстяк, - позвольте представиться - капитан дальнего плавания и сотрудник газеты "Вестник промышленности" при совете народных комиссаров. - Панкрат!! - истерически закричал Персиков, и тотчас в углу выкинул красный сигнал и мягко прозвенел телефон. - Панкрат! - повторил профессор. - Я слушаю. - Ферцайен зи битте, герр профессор, - захрипел телефон по-немецки, - дас их штёре. Их бин митарбейтер дес Берлинер тагеблатс [Извините меня, господин профессор, за беспокойство. Я сотрудник Берлинер тагеблатс ... (искаж. нем.)] - Панкрат, - закричал в трубку профессор, - бин моменталь зер бешефтигт унд кан зи десхальб этцт нихт эмпфанген! [В данный момент я очень занят и никак не могу принять Вас!.. (нем.)] Панкрат!! А на парадном входе института в это время начались звонки. - Кошмарное убийство на Бронной улице!! - завывали неестественные сиплые голоса, вертясь в гуще огней между колесами и вспышками фонарей на нагретой июньской мостовой, - кошмарное появление болезни кур у вдовы попадьи Дроздовой с ее портретом!.. Кошмарное открытие луча жизни профессора Персикова!!. Персиков мотнулся так, что чуть не попал под автомобиль на Моховой, и яростно ухватился за газету. - Три копейки, гражданин! - закричал мальчишка и, вжимаясь в толпу на тротуаре, вновь завыл: - "Красная вечерняя газета", открытие икс-луча!! Ошеломленный Персиков развернул газету и прижался к фонарному столбу. На второй странице в левом углу в смазанной рамке глянул на него лысый, с безумными и незрячими глазами, с повисшею нижнею челюстью человек, плод художественного творчества Альфреда Бронского. "В.И. Персиков, открывший загадочный красный луч", гласила подпись под рисунком. Ниже под заголовком "Мировая загадка" начиналась статья словами: Садитесь, - приветливо сказал нам маститый ученый Персиков… Под статьей красовалась подпись "Альфред Бронский (Алонзо)". Зеленоватый свет взлетел над крышей университета, на небе выскочили огненные слова "Говорящая газета", и тотчас толпа запрудила Моховую. "Садитесь!!! - завыл вдруг в рупоре на крыше неприятнейший тонкий голос, совершенно похожий на голос увеличенного в тысячу раз Альфреда Бронского, - приветливо сказал нам маститый ученый Персиков! - Я давно хотел познакомить московский пролетариат с результатами моего открытия…" Тихое механическое скрипение послышалось за спиною у Персикова и кто-то потянул его за рукав. Обернувшись, он увидал желтое круглое лицо владельца механической ноги. Глаза у того были увлажнены слезами и губы вздрагивали. - Меня, господин профессор, вы не пожелали познакомить с результатами вашего изумительного открытия, - сказал он печально и глубоко вздохнул. - Пропали мои полтора червячка. Он тоскливо глядел на крышу университета, где в черной пасти бесновался невидимый Альфред. Персикову почему-то стало жаль толстяка. - Я, - пробормотал он, с ненавистью ловя слова с неба, - никакого садитесь ему не говорил! Это просто наглец необыкновенного свойства! Вы меня простите, пожалуйста, - но, право же, когда работаешь и врываются… Я не про вас, конечно, говорю… - Может быть, вы мне, господин профессор, хотя бы описание вашей камеры дадите? - заискивающе и скорбно говорил механический человек. - Ведь вам теперь все равно… - Из полуфунта икры в течении 3-х дней вылупляется такое количество головастиков, что их нет никакой возможности сосчитать, - ревел невидимка в рупоре. - Ту-ту, - глухо кричали автомобили на Моховой. - Го-го-го… Ишь ты, го-го-го - шуршала толпа, задирая головы. - Каков мерзавец? А? - дрожа от негодования, зашипел Персиков механическому человеку, - как вам это нравится? Да я жаловаться на него буду! - Возмутительно! - согласился толстяк. Ослепительнейший фиолетовый луч ударил в глаза профессора, и все кругом вспыхнуло, - фонарный столб, кусок торцовой мостовой, желтая стена, любопытные лица. - Это вас, господин профессор, - восхищенно шепнул толстяк и повис на рукаве профессора, как гиря. В воздухе что-то заскрежетало. - А ну их всех к черту! - тоскливо вскричал Персиков, выдираясь с гирей из толпы. - Эй, таксомотор. На Пречистенку! Облупленная старенькая машина, конструкции 24-го года, заклокотала у тротуара, и профессор полез в ландо, стараясь отцепиться от толстяка. - Вы мне мешаете, - шипел он и закрывался кулаками от фиолетового света. - Читали?! Чего оруть?.. Профессора Персикова с детишками зарезали на Малой Бронной!! - кричали кругом в толпе. - Никаких у меня детишек нету, сукины дети, - заорал Персиков и вдруг попал в фокус черного аппарата, застрелившего его в профиль с открытым ртом и яростными глазами. - Крх… ту… крх… ту, - закричал таксомотор и врезался в гущу. Толстяк уже сидел в ландо и грел бок профессору. |
![]() |
![]() |