Химия и Химики № 6 2016. Братец родимый

Услышав неясный голос, я подумал, что это база и, вслушиваясь в него, остолбенел. Из хриплого бормотания сначала выделились два слова: "Брат родимый… родимый брат…" Минута тишины - и опять: "Брат родимый…"

"Кто говорит?" - хотел крикнуть я, но не отважился. Я сидел, скорчившись, чувствуя, как пот выступает на лбу, а чужой голос снова заполнил шлем. "Иди сюда, брат родимый. Родимый брат, иди ко мне. Не бойся. Не хочу ничего плохого, брат родимый. Иди ко мне. Мы не станем с тобой драться. Родимый брат, приблизься. Не бойся. Я не хочу драться. Мы должны побрататься. Да, братец родимый". Что-то щелкнуло, и тот же голос, но совсем другим тоном, коротко, отрывисто, ворчливо бросил: "Клади оружие! Клади оружие! Клади оружие! Брось оружие, не то сожгу. Не пытайся бежать! Повернись спиной! Подними руки! Обе руки! Так! Руки на шею! Стоять, не двигаться! Не двигаться! Не двигаться!"

Опять что-то захрипело, и снова заканючил первый голос, тот же самый, но заикающийся, слабый: "Братец родимый! Подойди. Надо побрататься! Помоги мне. Мы не станем драться". Я уже не сомневался, что болтал "мой" мертвец. Он лежал в той позе, в которой я его оставил, похожий на выпотрошенного паука с разодранным животом и спутанными конечностями, глядел пустыми глазницами на солнце, не двигался, но что-то из него продолжало взывать ко мне. У песенки было два такта. На две мелодии. Сначала о родимом братце, потом хриплые приказы. "Его программа", - подумал я. Манекен или робот вначале должен был заманить человека, солдата, а потом взять в плен или убить.

Станислав Лем - "Мир на Земле" (1984)