...

_Один из российских президентов по фамилии Путин как-то обмолвился, что распад Советской империи был величайшей трагедией. Это – его личная эмоциональная оценка. Ну а те граждане, кого больше эмоций волнует практика, бывает, пишут мудреные аналитические статьи, в которых мучительно задаются вопросом: отчего же распался такой хороший СССР? Подобных вопросов за последние полтора десятка лет было задано немало. И вариантов ответов было получено полным-полно – вплоть до версий о мировом заговоре, погубившем счастливую страну Советов... Меня же удивляет не количество ответов, а само существование вопроса – «почему распался?»
А почему тает лёд на жаре?..
__Я как-то в интернете провел опрос – спросил у граждан, отчего распался СССР. Результаты меня потрясли. Люди мекали, бекали, задумывались, а диапазон фантазии простирался от «кризиса коммунистической идеологии» и «передела власти на верхах» до «фиг его знает»...
Удивительно. Мне всегда казалось, что это так ясно...
__СССР нёс распад в самом своем названии. Союз Советских Социалистических Республик умер потому, что был социалистическим.
Что является движущей силой в этом мире? Разница потенциалов. Электрический ток течет от точки с более высоким электропотенциалом к точке с более низким. И совершает работу... Вода стремится вниз и крутит мельничное колесо... Тепло распространяется от более нагретых тел в сторону менее нагретых. И поэтому работает тепловая машина... Электрон, находящийся на более высоком энергетическом уровне, перескакивает на нижний, испуская в пространство квант электромагнитного излучения...
Если энергетические уровни равны, никакой работы не происходит, а случается то, что называется тепловой смертью. Такова уж физика нашего мира, которым правит Второе начало термодинамики, задающее стрелу времени (подробнее об этом, если хотите, можете почитать в «Апгрейде...»). Ну а поскольку общество состоит из материи, оно с неизбежностью подчиняется всем физическим законам. В обществе разность потенциалов обусловливается дефицитом ресурсов. У кого-то больше, у кого-то меньше. Конкурентная борьба за ресурс и является движущей силой цивилизации.
__Представим себе общество, в котором все сделано «по справедливости», то есть по принципу «отнять и поделить» (копирайт Шарикова) – всем раздать всего поровну, потому как все люди рождены равными, все одинаково страдают от несправедливости и боли и т. д. Нулевой градиент богатства – это общество с нулевой энергетикой. Это общество, в котором бессмысленно созидать: всё равно отнимут. Отчасти такими социалистическими обществами были все крестьянские общины древних аграрных империй – феодалы, помещики, мандарины отнимали у крестьян практически весь избыточный продукт, оставляя только необходимый для физического выживания минимум. Именно поэтому древние аграрные империи столь статичны технологически: к чему изобретать, внедрять, повышать производительность труда, если всё равно всё отберут? Общий же ход истории обеспечивался тогда конкурентной борьбой социальных верхушек, то есть разностью потенциалов между феодалом и подконтрольной ему крестьянской массой.
__Тысячи лет крестьянский быт почти не менялся. Десятки, сотни поколений людей воевали со щитами, мечами и луками. А потом ход истории вдруг ускорился. Появилось огнестрельное оружие. После чего уже не сотни, а меньше двух десятков поколений провоевали дульнозарядными ружьями и прочими аркебузами, которые мы наблюдаем в музеях. А затем последовал ещё один мощный виток ускорения...
__Прошло всего семь лет после того, как на острове Святой Елены скончался один из величайших полководцев истории – Наполеон, – а в России, в семье Толстых родился мальчик Лёвушка, которому судьбой было суждено написать величайшую эпопею про наполеоновские войны. Родившись через семь лет после смерти Бонапарта, Лев Толстой не дожил те же семь лет до социалистической революции 1917 года. Но его жизнь тем не менее «накоротко замкнула» между собой две эпохи – эпоху киверов, ботфортов, кремневых ружей, шпаг и дуэлей с эпохой пулемётов, подводных лодок, электростанций, атомного ядра и теории относительности. Все эти инновации появились на протяжении одной человеческой жизни...
__По сравнению с тысячелетиями неспешного существования, когда поколение за поколением жили в практически не меняющемся мире, подобное ускорение, подобный слом привычных традиций, принципов жизни и ведения войны был самым настоящим шоком для цивилизации. Люди со своими тысячелетними установками уже не поспевали за развитием технологий.
__Промышленная революция, лекарства, санитария и гигиена резко сократили смертность, увеличили численность населения, изменили его демографический баланс – города, как мощные пылесосы, стали всасывать в себя сельское население, ломая его тысячелетиями устоявшиеся привычки и обычаи. Ломая пасторальную мораль.
__Мы сейчас живём внутри этого процесса, который начался примерно четыреста лет назад и закончится в течение ближайших ста. Мы живём в крутящемся, бурлящем мире. В котором недорастворённые бурые пятна дикости (Традиции, Деревни) смешиваются с голубым раствором новой морали постиндустриальных мегаполисов, образуя адскую, периодически взрывающуюся смесь.
...Капитализм стартовал в Англии на рубеже XV–XVI веков. Если в аграрных цивилизациях доля городского населения составляла примерно 10–15 %, то уже к середине XVIII века в Англии доля горожан выросла до трети. Городские фабрики и мануфактуры жадно поглощали избыточное сельское население. В цивилизованном мире начался бурный рост удельного (на душу населения) валового национального продукта, грамотности... Постепенно этот процесс, как огонь, перекинулся с Англии на Бельгию, Голландию и Францию, а за ними – и на всю остальную Европу. В 30-х годах XIX века пожар капитализма докатился до Австрии и США, к середине того же века – до Швеции, а к концу века поджёг Россию.
__Резкое это было время! После окончания эпохи наполеоновских войн и до пресловутого 1913 года в странах, охваченных Великим Переходом, в 7 раз выросла производительность труда, ВВП на душу населения подскочил втрое, число сельских жителей сократилось на две трети, а объём мировой торговли увеличился аж в 30 раз! Это сама Современность, пуская пар и грохоча железными ребордами, набирала ход...
«Зачем эта скорость сообщений? – пугался Гоголь, видя всё ускоряющийся мир. – Что выиграло человечество через все эти железные и всякие дороги, что приобрело оно во всех родах своего развития?.. В России давно бы завелась вся эта дрянь сама собою – с такими удобствами, каких и в Европе нет, если бы только многие из нас позаботились прежде о деле внутреннем так, как следует».
Наивный простачок... Такой же наивный, как Пётр I, который, видя отставание России от цивилизованного мира, решил своей маленькой головой, что суть этого отставания – технологии. И что вполне достаточно будет для ликвидации отставания пересадить на почву России только листики, не пересаживая корней. А между тем технологии – только вершки. А корешки российского отставания – в отсталой социальной базе. Поэтому бессмысленно на рабской почве пытаться вырастить развитую промышленность – завянет. Как завял социалистический эксперимент, несмотря на то, что его обильно поливали кровью...

__Когда-то половина бюджета аграрного государства уходила на содержание военного аппарата. В эпоху угля и пара доля госрасходов, приходящаяся на военные нужды, начала неуклонно сокращаться, и в современных государствах не превышает 5–10 %. Остальное страна может тратить на людей – платить пенсии, пособия по безработице, содержать школы и госпитали для неимущих. Таким образом, промышленность своей индустриальной мощью объективно гуманизировала нравы и улучшала качество жизни простого народа.
Однако начало капитализма вовсе не было радужным. Те, кто читал «Оливера Твиста», наверняка помнят картину ужасающей черной бедности и естественным образом сопутствующей ей жестокости, в которой варились английские низы XIX века. Если раньше крестьяне, жившие в деревне, всегда могли прокормиться натуральным хозяйством, даже не имея денег, то в условиях города массовое увольнение с фабрики грозило массовой же голодной смертью. Нещадная эксплуатация, копеечные зарплаты, 14-часовый рабочий день... В общем, как писал чуть позже Горький, «пожив такой жизнью лет пятьдесят, человек умирал».
__Оглядываясь и видя вокруг себя новую, прежде никем не виданную жизнь, лучшие умы XIX века пытались объяснить, что же происходит с планетой. Лучшие умы – это, как правило, умы добрые. А добрый ум, который тянется к гуманности, справедливости, но при этом не обладает всей полнотой знаний, неминуемо начинает спотыкаться о грузный опыт прошлого. Потому что другим багажом не обладает.
__Самой сильной, самой яркой, самой громкой и вместе с тем самой оптимистической (то есть лежащей вполне в русле эпохи Просвещения) теорией, объясняющей, что же происходит с человечеством, была теория немецкого экономиста по имени Карл Маркс. Непроглядная бедность английских пролетариев оказала самое печальное влияние на взгляды Карла Маркса, ставшие на целое столетие взглядами огромных масс людей. Знаменитый тезис о непрерывно ухудшающихся условиях жизни трудящихся при капитализме навеяла Марксу сама жизнь. Действительно, первые рабочие первых фабрик существовали под гнётом той же идеологемы, в рамках которой до них тысячелетиями жили подневольные крестьяне: «простой народ не должен жить богато». Считалось – и не без резона, кстати! – что достаток для простонародья вреден. Очень выпукло это сформулировал в своё время кардинал Ришелье: «Все политики согласны, что если народ будет жить в достатке, невозможно станет содержать его в границах его обязанностей. Они (политики. – А. Н.) основываются на том, что, имея меньше знаний, чем другие сословия... народ едва ли оставался бы верен порядку... если бы не был сдерживаем нуждою».
Очень точное наблюдение! Действительно, чем беднее и темнее люди, тем проще опутать их однообразную массу сетью единой идеологии (религиозной или национал-патриотической). Соответственно, проще ими править: дураками всегда управлять легче. К этому тезису мы ещё вернемся, когда будем говорить о дураках нашего времени, по своей дурацкой сущности недалеко ушедших от своих деревенских предков, а сейчас вернёмся в начало XIX века...
__Нужда, претерпеваемая тогдашними работягами, была столь вопиющей, что не один только Маркс пытался объяснить её. Но если Марксу казалось, что всё дело в нещадной эксплуатации и присвоении злыми капиталистами прибавочной стоимости, то, скажем, Мальтус выводил всё из роста народонаселения и из невозможности природы прокормить такую ораву. Однако не мальтузианство, а именно марксизм оказал самое решительное воздействие на историю.
Очень долго голозадые пролетарии такую несправедливость наверняка терпеть не будут, – решил Маркс. Когда технологии ещё маленько разовьются и позволят создать базу для нового, более справедливого строя, работяги устроят социалистическую революцию, наподобие прошлых буржуазных революций, свергнувших царей-королей-монархов. Пролы прогонят проклятых капиталистов-эксплуататоров и установят сплошной коммунистический манифест и сладкое общество всеобщей богадельни, где каждый будет работать по способностям, а получать – по потребностям. Таковы, типа, неумолимые законы истории, которые действуют столь же чётко, как и законы физики.
Вот вам вкратце и весь марксизм...
__Теория Маркса была красивая, стройная, модная. Людям всегда нравится, когда их поведение или поведение больших масс народа описывается с научно-непреклонной точки зрения... Короче говоря, марксизм успел завоевать популярность раньше, чем доказал свою неверность. (Последнее, кстати, произошло весьма скоро, ещё при жизни бородатого Карла.)
__Мы с вами знаем: когда какая-то теория распространяется на широкие массы, она претерпевает неизбежную смысловую редукцию (подробнее об этом см. «Конец феминизма»). Теория превращается в Учение. А при распространении на целые страны – в Единственно Верное Учение. То есть в религию. Со своими фанатиками и простыми служками. Со своими канонами и догматами. Со своими святыми мощами (мавзолеи Ленина, Хо Ши Мина, Димитрова, Мао Цзедуна и пр.). С верой в собственный рай... Правда, в данном случае рай был перенесен из пространственных координат во временные: с неба – в светлое коммунистическое будущее, где не нужно будет работать, а всё станет само валиться в рот.
__Новая религия оказалась спичкой для уже наваленного в Европе демографического хвороста. Однако костры революций начали почему-то разгораться вовсе не там, где предсказывала марксова теория. Первая победоносная социалистическая революция, по идее, обязана была разразиться в самой передовой промышленной стране – Англии. Ведь именно из Англии капитализм начал расползаться по миру – одна за другой страны Европы вступали в промышленно-капиталистическую гонку. Но вместо того, чтобы разгораться, всяческая революционная активность в Англии гаснет и постепенно переползает в страны догоняющего развития. Франция... Германия... Россия...
Это было совсем не по теории!
__Маркс, ожидавший революции в Англии, задумчиво чесал бороду, с недоумением наблюдая, как английский пролетариат – этот вскормленный сиськами тред-юнионов проклятый штрейкбрехерский предатель мирового пролетарского дела! – вместо того чтобы хвататься за топоры и вилы, вдруг начал наращивать потребление. Уровень жизни английских рабочих нежданно-негаданно начал расти. Росли зарплаты, калорийность рациона и продолжительность отпусков; сокращался рабочий день. Причем здорово сокращался – общее трудовое время съежилось аж в полтора раза! У английских рабочих даже появилась такая не очень пока нужная игрушка, как избирательное право.
...Подонки! Лучше бы они все погибли в пожаре революции, чем курей жрать!
Сначала расстроенный Маркс попытался спасти марксизм, предположив, что это всё – временное явление: уж слишком сильно Англия в промышленном отношении обогнала Европу, став практически промышленным монополистом. А вот когда промышленные потенциалы Западной Европы и Англии сравняются, английский пролетариат потеряет своё привилегированное монопольное положение и снова обрушится в нищету, из которой ему прямая дорога в желанную революцию!
__Увы, и этим светлым надеждам не суждено было сбыться. Гадкий утёнок капитализма, вылупившийся из деревенского яичка и потому поначалу напугавший всех беспросветной нищетой пролетариев, мало-помалу вдруг начал превращаться в прекрасного лебедя общества всеобщего изобилия. Те же самые, крайне неприятные для марксистов, тенденции повышения зарплаты, качества питания и уровня жизни начали предательски проявлять себя и в других странах Европы... Маркс с надеждой обращает свои взоры на Восток: может быть, хоть там полыхнет победный кровавый бунт? Он начинает пролистывать статистические сводки по России и учить русский язык...
__К концу жизни Маркс постепенно понимает, что крупно облажался в своих прикидках, но поделать уже ничего не может: рождённая им новая религия преспокойно живёт уже без своего зачинателя – новые апостолы громогласно вещают, работы отца-основателя разошлись на цитаты и «молитвенники», а сам старый дед с его запоздалым пониманием ошибочности теории оказался никому не нужным.
__И Маркс печально умирает, так и не решившись опубликовать черновики со своими сомнениями. А рождённый им «научный социализм» широкой поступью начинает чесать по планете, «бразды пушистые взрывая».
...Кроваво-красный социализм во главе с коммунистом Сталиным.
...Приход к власти национал-социалистической рабочей партии Германии во главе с Гитлером.
...Культурно-хунвэйбиновская революция в Китае во главе с Мао.
...Социализм маоистского толка в редакции выпускника Сорбонны Пол Пота.
Социализм бурлил! Да и сейчас ещё побулькивает. В экономически недоразвитых странах (там, где ещё не прошёл процесс урбанизации и население по стилю жизни и мышления до сих пор подавляюще деревенское) в ходу всё та же революционная фразеология и бегают банды террористов с калашниковыми. Таковы, например, непримиримые маоисты Непала и революционные партизаны Колумбии. Да чего далеко ходить!.. Ещё совсем недавно – аккурат в эпоху бурного промышленного роста в Италии, всего тридцать–сорок лет назад, когда южная итальянская деревня массово втекала в северные промышленные города, – страну трясло от зверств так называемых «красных бригад» – подпольных банд революционных убийц и бомбистов.
__Сейчас в развитом мире красные пожары уже не горят. Но угольки еще тлеют. В Европе эти угольки социализма называются социал-демократией и эгалитаризмом, в Америке – либерализмом и политкорректностью. Мы до них ещё обязательно доберемся, неспешно сплавляясь по течению этой книги на прочном плоту авторской мысли. А вы пока запишите себе на ум: все самые громкие и самые кровавые социалистические эксперименты произошли в отстающих странах...
В странах догоняющего развития.
Недоурбанизированных.
Деревенских.
То есть с крепкой традиционной моралью.