Станислав Лем об экранизации романа "Солярис"
Как известно, Станислав Лем не очень лестно отзывается о вышедшем на
экраны в 1972 г. фильме "Солярис" режиссера Андрея Тарковского.

Из книги "S.Beres'. Rozmowy ze Stanislawem Lemem" (Krakow, WL, 1987,
s.133-135): "К этой экранизации я имею очень принципиальные претензии.
Во-первых, мне бы хотелось увидеть планету Солярис, но, к сожалению,
режиссер лишил меня этой возможности, так как снял камерный фильм. А
во-вторых (и это я сказал Тарковскому во время одной из ссор), он снял
совсем не "Солярис", а "Преступление и наказание". Ведь из фильма следует
только то, что этот паскудный Кельвин довел бедную Хари до самоубийства, а
потом по этой причине терзался угрызениями совести, которые усиливались ее
появлением, причем появлением в обстоятельствах странных и непонятных. Этот
феномен очередных появлений Хари использовался мною для реализации
определенной концепции, которая восходит чуть ли не к Канту. Существует ведь
Ding an sich, епознаваемое, Вещь в себе, Вторая сторона, пробиться к которой
невозможно. И это в моей прозе было совершенно иначе воплощено и
аранжировано... А совсем уж ужасным было то, что Тарковский ввел в фильм
родителей Кельвина, и даже какую-то его тетю. Но прежде всего - мать, а
"мать" - это "Россия", "Родина", "Земля". Это меня уже порядочно рассердило.
Были мы в тот момент как две лошади, которые тянут одну телегу в разные
стороны... В моей книге необычайно важной была сфера рассуждений и вопросов
познавательных и эпистемологических, которая тесно связана с соляристической
литературой и самой сущностью соляристики, но, к сожалению, фильм был
основательно очищен от этого. Судьбы людей на станции, о которых мы узнаем
только в небольших эпизодах при очередных наездах камеры, - они тоже не
являются каким-то экзистенциальным анекдотом, а большим вопросом, касающимся
места человека во Вселенной, и так далее. У меня Кельвин решает остаться на
планете без какой-либо надежды, а Тарковский создал картину, в которой
появляется какой-то остров, а на нем домик. И когда я слышу о домике и
острове, то чуть ли не выхожу из себя от возмущения. Тот эмоциональный соус,
в который Тарковский погрузил моих героев, не говоря уже о том, что он
совершенно ампутировал "сайентистский пейзаж" и ввел массу странностей, для
меня совершенно невыносим".

И еще об этом же в интервью газете "Московские новости" (номер от
18.06.1995 г.): "Солярис" - это книга, из-за которой мы здорово поругались с
Тарковским. Я просидел шесть недель в Москве, пока мы спорили о том, как
делать фильм, потом обозвал его дураком и уехал домой... Тарковский в фильме
хотел показать, что космос очень противен и неприятен, а вот на Земле -
прекрасно. о я-то писал и думал совсем наоборот".
http://lib.guru.ua/LEM/solarisandtarkovsky.txt

Интересный сюжет про химика я видел только в амер. сериале "Во все тяжкие", все динамично и сюжет нелинейный, но естественно много неточностей по химии. Тема сериала точно показывает, что может сделать квалифицированный химик, когда жить становится очень трудно. Это можно адресовать властям, химикам надо обеспечить достойную жизнь , иначе химики начинают делать всякие "глупости" (например начинают работать сметчиками ).

Не так давно смотрела фильм о Ландау "Мой муж - гений", вернее, пыталась смотреть. Такое чувство омерзения он вызывает! Я понимаю, что знак равенства между гением и порядочным человеком ставить нельзя, но все же... Может ли кто-нибудь посоветовать правдивые книги или фильмы о Ландау?

Во время выступления в Академии наук СССР на вопрос "Как вам удалось создать первоклассную школу физиков?" Бор ответил: "Это удалось потому, что я никогда не стеснялся заявить своим ученикам, что я глупее их".

Е.М. Лифшиц, переводивший выступление Бора, перевел эти слова так: "Это удалось потому, что я никогда не стеснялся заявить своим ученикам, что они дураки".
В зале поднялся шум и смех. Лифшиц переспросил у Бора, что тот сказал, и извинился перед аудиторией за свою оговорку.
- Это не случайная оговорка, - возразил Петр Капица с места. - Она выражает принципиальные различия между школой Бора и школой Ландау, к которой принадлежит Лифшиц.