Глеб Анфилов. Физика и музыка

„СЕКРЕТЫ" СТАРЫХ СКРИПОК
«Видимо, все дело в форме, инструмента»,—думали мастера.
Присмотрелись. Да, у Страдивари собственная манера выдалбливать деки, свой рисунок отверстий — эфов, — характерный, очень красивый обвод внешних линий. Но вот беда: среди тысячи ста пятидесяти известных в наши дни его скрипок нет двух в точности одинаковых по рельефу деки и звуку! Значит, форма — не главный залог красоты голоса.
Тогда, быть может, тайна спрятана в материале?
Действительно, Страдивари всегда пользовался отличной древесиной — хорошо просушенной, выдержанной. И породы постоянны: особая ель — для деки, а для дна — клен. Кроме того, чурки он разделывал не на доски, а на секторы (получались будто дольки апельсина) — это видно по расположению годичных слоев. Про дерево разузнали очень много. Но разузнать-то разузнали и делать стали точно так же, а звука Страдивари не достигли. Неплохо поют скрипки из такого материала, но чего-то все же не хватает.
«Тогда, наверное, секрет в лаке!» —решили мастера.
Слов нет, этот лак выглядит прекрасно. Но вот какой-то отчаянный смельчак решился на кощунственный эксперимент: смыл лак с драгоценной скрипки. И что же? Приняв «баню», она потускнела, облезла, а пела нисколько не хуже прежнего.
Вы думаете, после этого у мастеров опустились руки? Ничуть не бывало. Поиски продолжались. Внимание привлекали несущественные, случайные, еле заметные признаки. Один музыкальный журнал подсчитал, что в среднем раз в две недели во всем мире очередной «счастливчик» торжественно заявлял о «раскрытии» секрета Страдивари. И всякий раз разгадки оказывались блефом!
Растерянные мастера не знали, что делать. Им оставалось, казалось бы, одно: слепо, бездумно повторять инструменты знаменитых итальянцев. Думали так: если точно скопируешь всю скрипку целиком, захватишь заодно и заветный неуловимый секрет. Ради этого вскрывали какую-нибудь особенно удачную старую скрипку и по ней делали десять новых. Делали тщательно: до мельчайшего бугорка повторяли рельефы деки и дна, точно воспроизводили форму распорки — «душки», идеально соблюдали рисунок эфов, копировали даже декоративный завиток на конце шейки. Но все напрасно. Опять ничего не выходило. Скрипки-копии не шли ни в какое сравнение с чудесным подлинником.
Вот тут уж подражатели почувствовали себя в тупике. Искусство кремонцев стало выглядеть непознаваемым и сверхъестественным. Начались разговоры о мистике, волшебстве.
А между тем ларчик открывался просто. Великолепное мастерство Страдивари и его коллег было вполне земным.

ТАЙНА РАСКРЫВАЕТСЯ
Старые мастера не таили никаких секретов. Все, что они придумали, было на виду. Они не держали талисманов, не читали над кусками дерева заклинаний и молитв. Успех объяснялся лишь одним: творческим подходом к работе.
Страдивари не стремился никому подражать и не гнался за соблюдением традиций. У него была другая цель: любой ценой добиться красоты и силы звука. И поэтому труд его стал трудом неутомимого исследователя. Все его скрипки — по существу, акустические опыты, причем разные, не повторяющиеся. Одни более удачные, другие менее удачные. Из сопоставлений рождалось знание. Оно говорило: источник звуковой красоты не столько в отдельных деталях инструмента, сколько в их единстве. Порой тончайшее изменение свойств древесины заставляло поправлять конфигурацию дек, их толщину, выпуклость. И для разных оттенков звука — по-разному. А как это сделать, подсказывал мастеру слух. Он творил свои скрипки и руками, и глазами, но главным образом ушами и головой. Недаром доброжелательные соседи выстилали сеном мостовую возле дома Страдивари.
Сумел бы слепой химик приготовить хорошие краски для живописца? Какая нелепость! Так почему же скрипичный мастер, даже лишенный слуха, брался за изготовление музыкального инструмента? На вид он определял материал, циркулем и линейкой вымерял размеры. Во время работы и не думал о звуке — будто делал всего-навсего сложную изящную мебель. Ушами он оценивал лишь готовый инструмент. В этом-то и крылся порок работы. Копирование осязанием и зрением не могло повторить голоса скрипки. Уж очень она чутка, капризна.
Впрочем, в слепом копировании старинных скрипок были повинны и покупатели. Зная о триумфах Страдивари и Гварнери, они и слышать не желали о новых именах. Если мастер хотел хорошо заработать, он делал скрипку, с виду неотличимую от кремонской, вплоть до этикетки с именем знаменитого итальянца. Ее покупали быстро и за большие деньги. Так тысячи подделок разошлись по всему свету.
Разумеется, в этом темном царстве подражательства нет-нет, да и сверкали лучи подлинного творчества. Искатели находились во многих странах. В России прославился Иван Андреевич Батов (крепостной графа Шереметева) и Анатолий Леман, в Германии — Якоб Стайнер, во Франции — Никола Люпо. Проходили годы, и инструменты самобытных мастеров тоже начинали подделывать. Это было лучшим признанием их успеха.
Лишь совсем недавно перевелись скрипичные «фальшивомонетчики». Любые подделки теперь умеют распознавать. Иные знатоки перещеголяли в этом Шерлока Холмса и Ната Пинкертона. И в наши дни почти все .мастера стали трудиться без оглядки на прошлое. Они поняли наконец, что куда полезнее взгляд в будущее.

так ли уж на самом деле уникален звук старинных скрипок? Или же все дело в психологии, в том, что человек легко поддается внушению?

Ученые разных стран уже давно пытаются разгадать секрет скрипок знаменитых итальянских мастеров 17-18 веков. Теперь французские и американские исследователи утверждают, что никакого секрета нет, а все дело в психологии.
Едва ли найдется человек, никогда не слышавший имена Страдивари, Амати или Гварнери - знаменитых итальянских мастеров струнных музыкальных инструментов 17-18 веков. На изготовленных ими скрипках всегда играли - и играют сегодня - самые выдающиеся музыканты мира. Хотя каждый такой инструмент стоит миллионы долларов, то есть в сотни раз дороже, чем самая лучшая современная скрипка, все крупные исполнители современности безоговорочно отдают предпочтение инструментам Страдивари или Гварнери. Творения великих итальянских мастеров прошлого вызывают пристальный интерес не только у коллекционеров и музыкантов, но и у исследователей. Они давно пытаются разгадать тайну того изумительного звука, что присущ, как считается, этим инструментам, тем более что каждому из них свойствен и свой особый "голос".
В гипотезах и предположениях недостатка нет: одни рассуждают о неких особенностях формы старых скрипок, другие - об использованной в них уникальной древесине, третьи - о пропитке против жуков-древоточцев, четвертые - о рецептуре лака. Было поставлено множество экспериментов, измерено бессчетное количество акустических параметров, проведена уйма химических и материаловедческих анализов. И вот теперь группа французских и американских исследователей задалась неожиданным вопросом: "а был ли мальчик?" То есть так ли уж на самом деле уникален звук старинных скрипок? Или же все дело в психологии, в том, что человек легко поддается внушению?
Темная комната, черные очки... и скрипка
Для ответа на этот вопрос группа ученых во главе с Клаудией Фриц (Claudia Fritz) из парижского университета обратилась к участникам проходившего в Индианаполисе, штат Индиана, международного конкурса скрипачей с просьбой принять участие в научном эксперименте. Эксперимент проводился так называемым слепым методом: музыкантов заводили в затемненное помещение, надевали им непроницаемые черные очки электросварщиков и предлагали поиграть по очереди на шести разных скрипках, а затем оценить качество их звука. Все участники эксперимента (всего - 21 человек) были профессиональными музыкантами в возрасте от 20 до 65 лет со стажем игры на скрипке от 15 до 61 года, а их собственные инструменты имели рыночную стоимость от 1 400 до 7 700 000 евро, поскольку были среди этих инструментов и творения Гварнери и Страдивари.

Однако в ходе эксперимента музыкантам пришлось играть на незнакомых скрипках. Исследователи приготовили для них 6 инструментов: три старых итальянских (два - работы Антонио Страдивари, один - работы Джузеппе Гварнери) и три современных, изготовленных не более нескольких лет назад, но обладающих, по мнению Клаудии Фриц и ее коллег, наиболее выразительным звучанием и яркой индивидуальностью голоса. Суммарная рыночная стоимость трех старых скрипок составляла около 10 миллионов долларов, превышая суммарную стоимость трех новых примерно в сто раз. Для полной чистоты эксперимента исследователи даже опрыскали подбородники скрипок духами, что специфический запах древесины не выдал происхождение инструмента…
Эксперимент, этап первый
Эксперимент проводился в два этапа. На первом этапе музыкантам было предложено поиграть поочередно на двух инструментах (по одной минуте на каждом), а потом сообщить, какой им понравился больше. Один из двух инструментов был старой скрипкой, другой - новой, но участники эксперимента об этом не знали. Каждый из них опробовал все возможные парные сочетания старых и новых скрипок, а одно сочетание даже дважды. Итоги изрядно удивили исследователей: в целом музыканты чаще отдавали предпочтение новым инструментам. Особенно часто негативно оценивалась одна из скрипок работы Страдивари.

Чтобы проверить, насколько суждения музыкантов стабильны, каждому из участников эксперимента было предложено повторно оценить пару скрипок, которую он уже один раз оценивал ранее, но об этом не знал. Одиннадцать музыкантов повторили свой прежний вердикт, десять отдали предпочтение другому инструменту. По мнению исследователей, это говорит о том, что различия в качестве звука старых и новых скрипок исчезающе малы, так что суждения носят скорее случайный характер. Впрочем, ученые признают, что тут, возможно, сыграли роль не оптимальные условия проведения опытов.
Эксперимент, этап второй
Но на втором этапе эксперимента музыкантам дали возможность более обстоятельно ознакомиться со всеми шестью инструментами. На протяжении 20 минут они могли играть на любом из них, произвольно их менять и по желанию снова возвращаться к предыдущему. В конце эксперимента его участники должны были сказать, какую из скрипок они охотнее всего забрали бы с собой, а также назвать лучший и худший инструмент в четырех категориях: модуляция, артикуляция, разыгранность и полётность. И снова определить явных лидеров не удалось. Каждый из инструментов оказался фаворитом, по крайней мере, одного из участников эксперимента. И по отдельным категориям пять из шести скрипок занимали у кого-то первое, у кого-то последнее место. Лишь одна (кстати, новая) скрипка вырвалась с небольшим отрывом вперед, да уже упомянутая скрипка Страдивари и на втором этапе эксперимента была оценена заметно ниже среднего.
Таким образом, строго научный эксперимент (его результаты опубликованы в американском журнале Proceedings of the National Academy of Sciences) не дает никаких оснований говорить о превосходстве старых скрипок работы мастеров Кремонской школы над лучшими современными инструментами. Похоже, немаловажный фактор, заставляющий с безудержным восхищением отзываться о скрипках Амати, Страдивари и Гварнери, - это окружающий их ореол эксклюзивности, престижности и уникальности.