Если Вы соберётесь свалить в Канаду...

...то, прежде чем дать временный вид на жительство и пустить в страну, Вас попросят предъявить 10 тысяч долларов. В виде счёта в stateful (с их точки зрения) банке. Т.е. банка из под сайры с жориками не годится. А въезжают обычно по двое – поэтому 20 тысяч. Да и если один – вряд ли кто будет брать денег впритык – возьмёт в прекрасное далёко те же 20 тысяч зелёных. И это обоснованно. Минимум двадцать тысяч свободной ликвидности в виде банкнот, а ещё лучше в виде сберегательного вклада, депозита или ликвидных активов – это входной билет в пресловутый золотой миллиард. Канада – страна золотого милларда, она входит в него целиком, вплоть до последнего эскимоса, и поэтому не заинтересована в притоке нищебродов, у которых нет даже двадцати тысяч. Понятно, что миллиард это условность, счастливчиков с двадцатью и более тысячами в кармане заметно побольше. Также условно и то, что считать ликвидным активом. Для кого-то это акции или дру-гие *уякции. Кто-то держит заначку в золотых монетах или слитках, а кто-то в недвижимости. Например, у автора этого текста есть лишний гараж, рыночной стоимостью всяко не меньше двадцатки, и автор хочет верить в то, что это достаточно ликвидный актив. Или пассив? Автор не силён в бухучёте, но, короче, - это та вещь, которую можно быстро продать и не жалко расстаться. То есть, если у вас в собственности квартира, но это ваше единственное (или основное) жильё, то это не есть ликвидный актив и не считается. Так же и единственная машина. Это всё равно как кровать продать, на которой спишь. А спать перебраться на пол. Если же у Вас две машины… хотя бы на семью (стандарт для золотого миллиарда), то ещё куда ни ехало.
В общем, и единственный гараж, пожалуй, тоже не стоит особо считать за ликвидный актив. Ещё раз: миллиард – условность, подсчёт ликвидных активов – условность, но важно то что именно двадцать тысяч. Не ровно двадцать – плюс-минус десятка, но в данном случае это не принципиально. В среднем двадцать. Это незримая, но конкретная граница отделяющая класс нищебродов от классов золотого миллиарда. Далее автор объяснит почему двадцать.

Если уважаемый читатель после пересчёта своих ликвидных активов обнаружил себя среди нищебродов, прошу Вас – не надо сильно огорчаться. Подавляющее большинство населения планеты принадлежит к классу нищебродов. Это факт. Это нижний ярус современной социальной пирамиды, и каждый последующий ярус (а я опишу их все) малочисленнее предыдущего примерно на порядок.
Ещё раз – нищеброды – это не есть социальное дно. Это большинство. Это основа. Зачастую многие из них умнее, культурнее, образованнее верхних классов. Но у них мало ликвидности. Поэтому они те, кто они есть, и шансов подняться классом выше у них крайне мало.
Нищеброды бывают разные. Бывают бездомные, а бывают домовитые. Последние обычно неплохо одеваются. В добротную китайскую одежду для нищебродов. Нищеброды ездят на нищебродских машинах (стоимостью до 20 тысяч долларов), отдыхают на нищебродских курортах (Турция, Ебипет, Доминикана…), и не сильно парятся по этому поводу. Потому что… потому что им особо некуда потратить свои гроши – в настоящих экономических условиях на нищебродские доходы невозможно и за всю жизнь накопить на среднее жилище стандарта золотого миллиарда. Средняя цена среднего жилища на территориях золотого милларда (далее – ЗМ) – 200 тысяч долларов. Средний представитель следующего над нищебродами класса покупает жильё обычно в кредит. Это называет импотека. И в импотеке есть такое понятие как даунпеймент – первоначальный взнос. Типичный минимальный даунпеймент – 10% от стоимости жилища. Отсюда-то я и взял $20000!

Теперь логичный вопрос: почему именно 200?.. Тут нужно определиться с понятиями – что такое жилище? Жилище – это такое место, где люди живут и размножаются. То есть, живут с детьми и продолжают при этом размножаться. То есть, живут с детьми в разных комнатах. Улавливаете логику? То есть, если семья из двух родителей, то размножение, это когда там где-то примерно трое детей. Ладно, не каждому надо отдельную комнату, полов всего два, и тогда мы получаем, что трёхкомнатную квартиру с некоторым натягом можно засчитать за жилище. В странах даунпейментов это называется “двухбедрумный кондо”. И это тот минимум, который там рентуют себе семейные пары с киндерами. Тьфу, заговорился совсем, но, надеюсь, вы меня поняли.

Короче, взять хоть тот же Нерезиновск – тоже анклав ЗМ в Замкадье. Трёшка в не-резиновой – по самому минимуму, в самом галимом районе, в самом убитом виде – стоит как раз миллионов шесть деревянных. То есть, двести тысяч долл. А, заметим, Нерезиновск, это не самое дешёвое место на территорях ЗМ – и в СШП (Соединённые Штаты Пиндосии – прим. Стаса) и в Канаде есть места подешевле. Там 200 в среднем. За домик. Кстати, домик можно считать за жилище любой. Даже если там всего две комнаты – третью можно как-нибудь потом сбоку пристроить при желании. Этаж, там, добавить. Короче, дело житейское. В отличие от такого недоразумения советской эпохи как однокомнатные и двухкомнатные квартиры. Которые, как ни крути, жилищем признать не получается. Вот, допустим, однушка в Нерезиновске – это что такое? А это средство производства. Её можно сдавать и на получаемые деньги снимать себе жи-лище в экологически чистом месте. А можно просто поселиться там и ездить на работу неподалёку. И получать какую-то денежку. Условно, допустим, тыщ пейсят за нажатие определённых клавиш и клики мышкой. При этом где-нибудь в Мухосранске ровно за ту же работу (те же клавиши, та же мышка) дадут хорошо если десять. Вот лишние сорок вы смогли заработать благодаря квартирке.
Это как вы бы взялись в известном месте варежки шить за сдельную оплату. Одно дело вручную, а совсем другое – заиметь средство производства – швейную машинку. Другого никакого смысла в однокомнатной квартире нет. Если её с умом не использо-вать, то так и будет валяться ваша швейная машинка в сарае без дела.
Ладно, я отвлёкся, вернёмся к нашим классам.
Как назвать класс, людей, стоящих на ступеньку выше нищебродов? Я решил на-зывать их электровениками. Это как нельзя лучше отражает суть класса. У них, в от-личие от нищебродов, есть шанс. У них есть цель – своё отдельное жилище. И ради этого они вынуждены вертеться. Всё мести и грести под себя. Им подают питание. Это кредит. Кредит нужен им как розетка с электричеством электровенику. Подали питание – взяли кредит – и отрабатывают, вертятся. Есть среди них автономные – на аккумуля-торах. Те копят. Но всё равно вертятся. Электровеник зарабатывает в среднем тыщ сорок (бакинских) в год. Но это не значит, что, откладывая половину, он за десять лет купит себе среднее жильё стандарта ЗМ, нет. Двадцать лет в лучшем случае. А то и тридцать. Ему ж на сороковник сразу выйти не дадут, потом – надо семью содержать, детей растить, за образование им платить, проценты по кредиту гасить, машины, “чтоб соответствовать уровню”, чуть подороже нищебродских покупать… Тоже в кредит, а как иначе? И здоровье подорванное восстанавливать за деньги – электровеником крутиться, это вам не как нищеброд в потолок плевать!
Вот это ли “средний” класс? А кто ж тогда выше?

Над классом электровеников в современной социальной пирамиде располагается класс хомячков. Хомячок, это такой толстенький зверёк, который щёки так забавно на-дувает, что-то себе туда суёт, прячет, хомячит… Короче, если в семье на каждого взрослого-совершеннолетнего приходится капитал в размере, эквивалентном как минимум стоимости половины жилища стандарта ЗМ – это хомячки. Чёткой границы меж-ду электровениками и хомячками нет. Бывают эажиточные электровеники, с доходом тыщ сто в год, которые всё никак не могут (не хотят, не считают нужным) расплатиться за кредитный дом стоимостью в миллион, а бывают скромные, прижатые жизнью хомячки, владеющие многочисленной, но малоликвидной недвигой в депрессивном районе, которая и стоимости-то определённой не имеет, однако как-то кормит своих хозяев. В странах даунпеймента электровеник становится хомячком, когда едва распла-тившись за один дом (а то и не до конца выплатив) берёт кредит на второй, сдаёт его в рент и ускоренно гасит оба кредита. Потом, если дети не напирают “папа, помоги с жильём”, то и третий берёт и четвёртый. Но в общем случае, хомячок не нуждается в кредите. Он сам готов дать в долг, вложить деньги во что-то под проценты.
Численное соотношение хомячков и электровеников примерно один к десяти. Забавно, но, похоже, на этом держится современная банковская система финкапа: на каждый доллар сделанных хомячками вкладов она выдаёт до десяти долларов кредита электро-бизнесам и отдельным электровеникам на их импотеку. Многие хомячки продолжают работать на дядю, пока их капитал потихоньку растёт, но начиная с некоторого уровня можно уже на дядю и не работать, если при умелом управлении выжимать со своего капитала до 10% годовых в зелени. Это можно делать и без серьёзных рисков – способы есть.

Итак, разница между этими классами принципиальная – нищеброду никто серьёз-ный кредит не даст, да и не нужен он ему. Разве что на потеху, на плазму какую-нибудь – курам на смех, короче. Электровеник нуждается в импотечном кредите и связан им по рукам и ногам, а хомячок кредит без крайней необходимости брать не станет – разве что на развитие бизнеса. Но все три класса живут вместе и рядом. Могут на одной улице, в одном доме, в одном подъезде жить и нищеброд и электрокредитоменеджер и хомячок – владелец мелкого бизнеса с чистым доходом тысяч двести-триста зелёных в год. Это некая опять же условная граница следующего класса.
Когда годовой доход хомячка переваливает за 200-300, а общий капитал примерно за полтора-два лимона, то хомячок превращается… превращается… в буратино! Это буржуино уже не соглашается жить в одном районе с нищебродами-хомячками – брезгует. Он побрезгует лететь с пролетариями на одном самолёте, или, если полетит, то первым классом. Да и куда – на нищебрдские курорты? Тоже побрезгует. Начиная уже с двух миллионов, буратины стараются жить в огороженных, охраняемых посёлках, а в черте городов – в особых гетто, типа Остоженки. Это я опять за Нерезиновск, но вообще гетто для буратин есть в любом ЗМ городишке. Если нет, значит город, увы, не входит в “ЗМ-эрию”.

Буратины – самый важный, самый центральный и показательный класс в нынешней социальной пирамиде. Именно буратин показывают по зомбоящику, в гламурных журналах и модных романах как образец для нижних классов. Именно на них равняются все “средние классы” ибо они и есть самый средний. Они демонстрируют нам потребление, показывают самим фактом своего существования, как надо потреблять.
Глядя снизу, их можно посчитать богатыми, но это заблуждение. О богатых классах речь дальше. Если повнимательней присмотреться к буратинам, можно заметить, что их капитал уверенно приращивает сам себя с некоторой скоростью. То есть, пока бедные беднеют или вертятся как электровеники, чтобы хотя бы удержаться на месте, богатые богатеют. Так принято. Однако… если присмотреться ещё внимательней, можно заметить, что этот слой богатых прилагает неимоверные усилия, чтобы не разбогатеть ещё больше. Они тратят судорожно, с упоением, на показ тратят. Потребляют столько, что хватило бы сотне, а то и тысяче нищебродов. Многие из них содержат вокруг себя целый штат прислуги из нищебродов – там, где типичный хомячок обходится сам или с одним-двумя помощниками. Как обнаружил автор этого текста, такое безудержное потребление у буратин имеет причину. Причина в нежелании того, чтобы их свободный капитал превысил определённую сумму. А именно – около 20 миллионов долларов. Они хотят пожить для себя. А капитал растёт сам. Но если он становится больше определённой суммы, он становится заметным для…
Короче, человек с капиталом от 20 лимонов не может долго оставаться в наше время незаметным. Он не живёт сам по себе. Он – приложение к своему капиталу. Иными словами, он – портфельный инвестор. Являющийся приложением к своему портфелю. И он вынужден инвестировать. А инвестировать просто так, куда хочешь, в наше время практически невозможно. Инвестировать можно только куда скажут и если разрешат. А это уже совсем другая жизнь. И большинству буратин совсем не упёрлось становиться портфельными инвесторами. А если человек с достаточно большим капиталом не инвестор по натуре, то ему помогут. Помогут избавиться от денег. Аккуратно обберут, разденут до нижнего белья, объедят мясо, кости обсосут и выплюнут. Оставят миллион-два на личные нужды, но могут и совсем, того… Если рыпнется. Способов есть масса. И трейдинг, и траст, и кризисы для того и устраивают, чтобы кто-то разорялся. Небыстро, но… неизбежно. Не разденут самого – отберут у наследников. Буратины в массе своей не дураки и это понимают. Поэтому – тратят, тратят и тратят!

Портфельные инвесторы это совсем другой класс. Они не существуют индивиду-ально, они объединены в стаи. Бывают стаи по национальном признаку, с родственными связями, бывают по территориальному – со своей юрисдикцией, государственностью даже, бывают отраслевые – вокруг какого-то крупного бизнеса. Но в последнее время всё это сливается, смешивается и разницы уже почти не видно. Инвестор без стаи существовать просто не может – его тупо сожрут (или схрумкают – по-умному). Могут и всю стаю инвесторов схарчить, но это уже длительный исторический процесс не на одно поколение.
Очень важен аспект наследования. Инвесторы не размножаются биологически. Это уже какие-то информационно-полевые субъекты, почти что на астральном плане. Они могут сливаться, породнившись семьями, могут появляться новые, но размножаться они не могут. ПИ, как учителя дзен-буддизма, сами выбирают себе ученика-преемника, годами готовят его, и в конце жизни передают ему свой капитал. Преемники затем поступают так же. Если у портфельного инвестора несколько биологических наследников, то портфель наследует только один. Остальные получают что-то на жизнь и ста-новятся просто буратинами. Ибо если попытаться разделить портфель, то буратинами (в лучшем случае) в итоге станут все. Однако капитал не любит делиться. Да и преемник портфельного инвестора – не обязательно его биологический потомок. Хотя – как правило… Но далеко не всегда.

Если прикинуть, на шарике должно жить порядка 10 миллионов буратин, но на-стоящих инвесторов не наберётся и ста тысяч. Многие из них фигурируют в специальных списках типа Forbes, другие известны только в узких кругах, третьи успешно прячутся ( ну, насколько это возможно), замаскировавшись внутри какой-нибудь стаи… Размер капитала их может быть самым разнообразным – от десятка миллионов до нескольких миллиардов. Но – как вы, наверное, уже догадались – это ещё не самый верхний класс современного общества. Выше я вижу, как минимум ещё два.
Над портфельными инвесторами наблюдается такой специфический класс – я его называю его “смотрящие”. Да, в околоуголовной среде есть т.н. “авторитеты”, воры в законе, которые смотрят за стаями отморозков, чтобы те не борзели слишком и вели себя в рамках хоть каких-то понятий. Там, наверху, граница между уголовным и ле-гальным миром становится настолько зыбка и призрачна, что иногда совсем теряется. Как правило, смотрящие – это публичные люди, занимающие какие-то даже должности. Обычно уровня мэра крупного города или даже президента страны. Хотя, смотрящий может сам себе придумать должность и занять её: например – “глава Роснано”… Суть от этого не меняется.
Смотрящие имеют, конечно, капиталец. Причём иногда в миллиарды долларов, иногда меньше, но там бОльшую значимость уже обретает некий моральный капитал. Некая сконцентрированная воля, позволяющая оперировать потоками мощностью в десятки, сотни миллиардов долларов и даже в триллионы. Указывать простым портфельным, куда нужно вкладывать деньги, а куда нельзя. Объявлять на сходке, кого можно принять в стаю, а кого раздеть. Создавать и формулировать некоторые правила, что есть кошерно, а что нет... Но, всё-таки до определённого уровня. То есть, смот-рящие не могут определять общий ход вещей, решать, кто “рукопожатый” товарисч, а кто изгой, объявлять, что такое «хорошо», а что такое «плохо». Короче (не побоюсь такого высокопарного выражения!) – не они определяют направление развития цивилизации в целом.
А кто же?
А вот не знаю!
Пишут всякое. «Комитет 300». «Бильдилбергский клуб». «Глобальный предиктор». Какие-то «потомственные жрецы». «Рептилоиды». Может, аннунаки какие-то или их гибриды... Но, по-любому, это совершенно особый класс какой-то в нашей социальной пирамиде.

Итого, классов я насчитал семь. А уж какой из них средний – решайте сами".

трусЫ