Украина не может выполнить наблюдательный полет над РФ из-за условий России http://www.pravda.com.ua/rus/news/2014/03/14/7018720/
Запрос Украины был, согласие России - тоже, но Украина сообщает, что условия этого согласия технически невыполнимы.
По-моему, это не просто второстепенный, но третьестепенный вопрос.

Начало

Майдан был в шоке, многие жители Украины - тоже. Оппозиция подписала с Овощем договор, согласно которому мы отдаем 5 областных администраций и что болезненнее всего - киевскую городскую администрацию (КМДА) в обмен на "освобождение" заложников. С каких это пор домашний арест называется "освобождением"? Конечно это лучше, чем мерзнуть и голодать в СИЗО, но ведь обвинения против парней никто не снимал: им по прежнему грозит по 15 лет - как за убийство. За что? За то, что человек вез в багажнике несколько шин или дрова и воду для Майдана.

После освобождения зданий повстанцами не было никаких гарантий, что наших людей отпустят. Даже если отпустят сегодня - могут арестовать завтра: хоть по одному, хоть всех сразу. Хоть тех же, хоть новых. Во время освобождения КМДА не обошлось без конфликтов: некоторым протестующим попросту не было где жить.

И самое главное: протест продолжался уже почти три месяца, но Овощ и его банда чихать хотела на народ и все его требования. И не просто чихать: уже были погибшие и раненые, десятки людей пропали без вести, сотни бросили в тюрьмы в качестве заложников.

Вот такие были настроение, когда в очередное воскресенье оппозиция объявила о начале "мирного наступления" на Верховну Раду, которое должно состояться во вторник 18-го числа.

Чем закончился прошлый мирный протест 19 января на Грушевского, я уже писал. Верховна Рада и весь правительственный квартал были окружены тысячами "мирных" беркутов и ВВ-шников с "мирными" гранатами, дубинками и ружьями. На подстраховке были титушки - чтобы добивать наших, которых не убила беркутня. На случай, если все они не справятся, улицы были забаррикадированы КАМАЗами, Уралами и прочими тяжелыми машинами со спущенными колесами (чтобы нельзя было оттянуть). В правительственном квартале было 2 БТРа и, как минимум, 2 водомета (одна из блокирующих машин была с надписями "Пиротехническая машина", "Разминирование").

Такими были исходные данные, чтобы принять решение: что с собой брать на "мирный протест"? Фотоаппарат или каску, очки, монтировку и максимум нательной защиты? Фотоаппарат нужен, чтобы снимать мирный митинг, все остальное - чтобы взять в руки тротуарную плитку и бросать ее в беркутню, - если случится, как 19 января на Грушевского. Фотоаппарат на случай столкновений лишний: роль "мирного оператора" и "статиста" мне была противна - после того, что я видел.


Если бы я того потрудился выписать все это на листочке - все то, что пишу сейчас, даже тогда я понял бы, что фотоаппарат брать не следует. Но перед глазами стоял пример недавнего митинга, когда 10-20 тыс. наших обошли правительственный квартал по периметру без каких-либо столкновений.

А почему бы не взять и фотоаппарат, и каску с очками и монтировкой? Все это занимает много места, а я не только должен буду ехать через весь город, но и целый день находиться в "полевых условиях" (в т.ч. - в плотной толпе). Решил взять фотоаппарат, каску и очки не взял - за что и поплатился. Особенно за очки: они занимали совсем немного места: что мешало положить их в карман?

Приехал, из метро вышел на Институтской. Когда посмотрел в сторону Грушевского - сразу понял ВСЕ: на фоне голубого неба поднимался черный дым. Его было меньше, чем 19 января, но все равно много: горел не один десяток шин.

Сегодня будет такой же ад, как и 19 января. Хотя нет, такого не будет: люди уже не те - будет гораздо страшнее. Пошел вверх - к правительственному кварталу. Сразу же услышал крик "Медика!", увидел нескольких медиков, которые оказывали помощь раненому, лежащему прямо на дороге. Дальше была улица Садовая, которая пересекала Институтскую перпендикулярно и вела к Кабмину и Верховній Зраді. В месте пересечения улица была перекрыта "Пиротехнической машиной" и несколькими грузовиками. Девушки разрисовали машины цветными мелками - несколько дней назад. Запомнилась сцена: в кузове грузовика три ВВ-шника (средних лет - явно не срочники), с нашей стороны на машину лезет мужчина в черной куртке и черных штанах. ВВ-шники убеждают его не лезть - вежливо, левый даже улыбается.

Улыбка при данных обстоятельствах оказалась еще менее уместной, чем цветные мелки. Выше по улице послышались взрывы гранат. Уже, как минимум, одного человека серьезно ранили. "Как минимум" - потому, что если вы случайно увидели одного раненого, их может оказаться десятки и сотни.

Пошел дальше. Улица Шовквичная - пересекает Институтскую и ведет прямо к Верховной Раде. Купол парламента виден на фоне голубого неба. Но тут уже нет улыбающихся ВВ-шников. Вообще нет ВВ-шников. Улица перекрыта несколькими КАМАЗами, поставленными так, чтобы их нельзя было оттащить по одному. Машины еще не горели, но стекла уже были разбиты. Протестующие открыли двери машин, но это ничего не дало.

У меня появилось жесткое ощущение де-жа-вю. Будет, как на Грушевского. Только небо 19 января было серым, а теперь - голубое, ярко светит солнце. Люди бросали камни через машины - в сторону Верховной Рады: с той стороны стояла, ощетинившись металлическими щитами, плотная "черепаха" беркута. Боже, сколько же их много! В ответ беркут бросал гранаты и стрелял в промежутки между машинами - пока еще пластиковыми пулями.

На кирпичной ограде за КАМАЗами стояло несколько милицейских операторов, которые снимали происходящее. Явно среди них были и те, кто командовал беркутней. Люди подбегали к машинам: кто вплотную, кто, не добегая несколько метров, и бросали камни. Людей, а, следовательно, - и камней было много: камни летели непрерывно. Некоторые пытались попасть в милицию залпами фейерверков, но сильно мешали машины.

Не было никакого порядка и никакой организации. Одни надели военную каску (металлическую), другие - строительную, третьи носили мотоциклетный или велосипедный шлем. Очки или защитная маска для глаз имелись у немногих. Некоторые были в противогазных масках, некоторые - в масках от гриппа. Многие вообще были без какой-либо защиты.

Некоторые имели щиты: преимущественно - самодельные, реже - отобранные у милиции. Много кто имел дубины, металлические пруты и т.п. орудия ближнего боя.

Зрелище было сюрреалистическое. Улица, перегороженная КАМАЗами, дальше голубое небо и купол Верховной Рады. Над ним висит желто-голубой флаг - точно, как наши флаги. В воздух взлетают тучи камней, которые еще вчера мирно лежали в виде тротуарной плитки. В просвете между машинами на расстоянии метров 20 видна куча щитов беркута. На перекрестке, где все это происходит, работают светофоры. На просто светофоры, но светофоры с отсчетом времени: зеленый свет будет гореть еще 10, 9, 8... секунд. Ага: уже красный.

В ответ на камни летят светошумовые гранаты: черные и овальные (с надписью "Терен-6"), как на Грушевского (пугают ежа голой...). Звучат выстрелы. Протестующие непрерывно бьют палками по металлу - создавая характерный звук тревоги. Сирены: по улице проезжают машины скорой помощи, люди расступаются. Звуковую палитру дополнил трубач, который играл "Лента за лентою", "Ще не вмерла в Україні ні слава, ні воля...", "Вставай страна огромная..." и др. песни. Не тот ли это трубач, который играл на Грушевского 19 января? Наверняка не знаю, но уверен, что тот. И все это заглушают крики "Банду гедь!" ("Банду вон!")

Насчет гранат: если на Грушевского был хороший мороз, то теперь температура плюсовая: дым от гранат раздражал глаза и дыхательные пути. Одел ватно-марлевую маску, хотя она помогала слабо.

Взрывы вызывали не страх, а... сильное отвращение - именно отвращение. Представьте себе, что вам предстоит пройти по дороге, покрытой фекалиями. Вы будете бояться? - Едва ли, но отвращение и раздражение будет сильным. Вообще все происходящее вызывало отвращение. Единственное, что держало меня здесь - чувство, что я обязан, а еще в большей мере - надежда, вернее - уверенность: рано или поздно, большой или малой ценой мы заставим хунту бежать из Украины и из моего родного Киева. Мы могли уйти в любой момент - в отличие от наших военных, которые в эти секунды блокированы иностранными захватчиками в Крыму. Но расходиться никто не собирался.


Журналисты с камерами прятались под самыми КАМАЗами, они имели защитные шлемы со щитками для лица. Помню, один из них, увидев, что я без защиты подхожу и снимаю, крикнул:
-Получишь один камень по голове - и ты выйдешь из строя!
В ответ я соврал:
- Успокойся: уже получил!
На Грушевского действительно получил камень от беркутни - и не один, но не по голове, а по ногам: бог тогда миловал.

Значительная часть людей скрывала свои лица масками или повязками. У некоторых были видны только глаза и рот: никто не хотел, чтобы завтра среди белого дня ему надели на голову мешок и увезли в неизвестном направлении. А потом в Бориспольском лесу нашли бы очередной труп со следами пыток. Если умереть - то в бою, а не от пыток или от мороза со связанными скотчем руками и ногами.

Люди бросали камни, отбегали, подбегали и снова бросали камни. Тем временем девушки и пожилые женщины собирали камни и приносили мужчинам - чтобы мужикам было что бросать. Было очевидно, что "хорошо спланированная акция боевиков НАТО" представляла собой всплеск народного гнева: слепого, неуправляемого и в значительной мере - бессильного. Все понимали, что камнем с такого расстояния причинить серьезный вред беркутне почти не реально: кроме щитов и касок у них серьезная нательная защита. Понимали - и продолжали бросать.

Впрочем, участие принимали не все: много людей пришли с фотоаппаратами, смартфонами, планшетами, видеокамерами и т.п. Увы, я был среди толпы этих зевак: т.к. вместо каски и очков взял фотоаппарат. Решил, что раз так - то я должен все заснять и запомнить - потому что уже сегодня в новостях и газетах эти события будут безбожно искажать.

Сначала снимал возле КАМАЗов. Уже тогда понимал, что есть риск получить не только пулю в глаз или близкий разрыв гранаты, но и камень от своих: далеко не все умеют далеко и метко кидать. Некоторые не добрасывают даже до машин и попадают в людей, которые этими машинами прикрываются. Один камикадзе залез в кузов КАМАЗа. Для того чтобы бросать камни: позиция очень удобная, но он - отличная мишень для стрелков беркута и гранат, а если его там ранят - парня было бы трудно оттащить. К счастью, обошлось.

С первой секунды я не сомневался, что наши подожгут КАМАЗы, как на Грушевского: чтобы черный дым внес разнообразие в монотонные будни депутатов, которые в очередной раз отказались проголосовать за уступки оппозиции (если не ошибаюсь, речь шла о возвращении к конституции 2004 года - далеко не идеальной, но в ней не предусматривалась должность Императора всея Украины - как в действующей на тот момент конституции). До купола Верховной Рады было метров 200-300. Густой черный дым на фоне голубого неба прекрасно смотрелся.

Сначала в машины стали бросать коктейли Молотова, но это было излишеством: к машинам можно было свободно подойти. Потом увидел парня с канистрой, потом еще с одной. Разумеется, в канистрах была не вода.

Кабины двух КАМАЗов справа загорелись. Желто-красное пламя и черный густой дым: машины на Институтской горят также, как горели на Грушевского. В столб дыма летят многочисленные камни, которые исчезают в черной мгле: с противоположной стороны стоит беркут. Наши кричат: "Слава Україні!" - "Героям Слава!". Эти две фразы мы часто выкрикивали на митингах, патриоты использовали их в качестве приветствия (вместо "здрасте"). Сейчас же, - когда на центр Киева опускается ад, - фразы "Слава Україні!" - "Героям Слава!" превратились в боевой клич.

Будь у командиров беркута и ВВ-шников, хоть немного мозгов, они не стали бы переходить к активным действиям. Но они не обладали не только упомянутым рудиментарным органом, но и самостоятельностью действий. Посреди дыма, шума, взрывов, залпов фейерверков и камней я услышал крик: "На крыше беркут! На крыше! На крыше беркут! Назад!" Парень указывал на крышу четырехэтажного здания, которое было справа от ул. Шелковичная.

Вскоре все увидели двоих беркутовцев в черной форме с касками, которые шли по краю крыши. Люди кричали им: "Фашисты, пид@р@сы!", но словами делу не поможешь. Некоторые пытались докинуть камни: камни если и долетали, то не смогли бы причинить вред даже незащищенному человеку. Они только били окна жилых квартир, расположенных ниже. По беркутне стреляли фейерверками, но эффект был только оптический, т.к. фейерверки разрывались высоко над их головами. Я сказал: "Будуть гранати. Спокійно".

Но до гранат еще нужно было дожить. Под стеной дома стояло много людей: операторы и те, кто укрывался от пуль и гранат, которые выстреливала беркутня на Шелковичной. Но что-то резко изменилось: неожиданно заметил скопление людей возле парадного: это были не зеваки или журналисты, а именно наши бойцы. Двери подъезда были открыты, вокруг толпа людей, в открытые двери летят камни. Вдруг по ту сторону дверей я увидел характерные алюминиевые щиты. "Ах вы ж ушлепки!" С этими словами я прекратил съемку и бросился к ближайшей куче тротуарной плитки. Несмотря на фотоаппарат пошел к дверям: как бы плохо я не кидал, но с бвух метров до беркутовской рожи докину!

Взрыв гранаты. "Тікай, тікай, тікай!" ("Прочь, прочь, прочь! " - с дороги!). Неожиданно обнаружил, что я преграждаю дорогу четырем людям, которые за руки и ноги раненого (а, возможно, и убитого) - отскочил в сторону, уступив дорогу. Подошел к подъезду с боку. В этот момент у меня разлетелось крепление и фотоаппарат чуть не упал. Одной рукой держу тротуарную плитку, другой - пытаюсь удержать фотоаппарат. Выручил парень, который взял у меня булыжник и использовал его по назначению. Не имея времени возиться с креплением, просто завязал ремешок узлом. Только в этот момент обнаружил, что я не выключил съемку. Большую часть времени объектив упирался в черную куртку, но перед этим в кадр попало такое, что я не стал бы снимать сознательно (в частности раненого и как я беру камень).

Позже я понял, что человека, вероятно, ранило взрывом гранаты в узком коридоре. Взрывы в узких закрытых помещениях очень опасны. Вспомнил также, что нельзя быть хорошим журналистом (оператором), оставаясь при этом человеком. Впрочем, я не пытался быть журналистом вообще и хорошим журналистом - в частности. Если я видел раненого или контуженного - подбегал, чтобы помочь, если же видел, что другие подошли к потерпевшему раньше меня - просто старался не мешать - не путаться под ногами.

На протест вышли разные люди: от профессора консерватории - до гопника, но у всех было неписаное железное правило: если кто-то из нас попал в беду - ему нужно помочь! Немедленно! Одному - помочь подняться, другого - оттащить за руку из опасной зоны, третьего нужно отвести или отнести к медикам, четвертого - отбить у беркутни, пока человеку не поотбивали почки. В меру сил помогал и я, потом помогли и мне.

Тем временем возле дверей подъезда началось "противостояние": наши бросали камни в беркутню, которая стояла в дверях, прикрывшись щитами. Они стреляли в нас и бросали гранаты. Все это разрешил один мужчина, который не имел никакой защиты - даже каски. Он спокойно подошел к беркуту с поднятыми руками и невозмутимо закрыл обе створки дверей. Беркутня развила окно над дверями подъезда и начала стрелять (открыть дверь они не решались - даже с ружьями и гранатами). Ситуация была патовой: если наши попытаются войти в подъезд - их забросают гранатами. Взрывом гранаты светошумовой в закрытом помещении запросто может убить, в лучшем случае - сильно контузить. Но если беркутня попробует выйти - ее ждет радушный прием.

В ответ на выстрелы и гранаты наши попробовали закинуть в окошко над дверью коктейли Молотова. Первый из них отлетел назад (или его успела вытолкнуть беркутня), второй зажег пространство окна. Люди разместились сбоку от дверей и кроме коктейлей бросали массу камней. Стоять на линии дверей означало стать мишенью для пуль и гранат.


Наблюдая и снимая, я несколько раз посмотрел в сторону ул. Шелковичная - там, где горели КАМАЗы. Люди отступили от машин метров на 20-30. Причина этого была очевидна: беркутня с крыши бросала гранаты и стреляла. Постоянно слышались выстрелы и были видны разрывы. Я отвлекся от парадного и попытался снять тех отморозков, которые решили поиграть в "высшую расу", забравшись на крышу.

Перешел улицу и устроился за деревом. На крыше сидело четыре берутовца в касках и черной экипировке – и занимались тем, что постоянно бросали гранаты и стреляли во все стороны. Один из них что-то активно жестикулировал другим. Всегда приятно видеть на мониторе камеры вспышки ружей, направленных почти на тебя... Но страх практически отсутствовал: было не до этого.

Тем временем внизу были взрывы гранат и наши парни, которые несли к двери подъезда шины: если беркутню нельзя выбить из парадного – из нее можно приготовить цыплят табака. Понемногу стал разгораться огонь...

Неожиданно посреди улицы Институтская появилась блондинка в роскошной шубе – прямо по центру проезжей части и в аккурат напротив беркутни, которая сидела на крыше. Она хотела пройти к шикарной белой иномарке, припаркованной сбоку улицы. Несколько парней бросились к ней и прикрыли женщину щитом – пока она не села в свою машину и быстро – панически не уехала (для этого ей пришлось развернуться на 180 градусов среди проезжей части, чему сильно мешали кучки тротуарной плитки). Впрочем, у беркутни хватило ума не стрелять и не бросать гранаты по этой женщине.

Тем временем «пионерский костер» у двери подъезда разгорался и беркутня пыталась погасить его огнетушителем – через окно над дверью. Куча белого аэрозоля, но пламя продолжило гореть.

Сверху на нас летели пули и гранаты. На снятых кадрах четко видно, что беркут бросал с крыши гранаты не такие, как раньше. Они были значительно меньшего размера и имели цилиндрическую форму – в отличие от сравнительной больших, черных и овальных гранат с надписью «Терен-6». «Новые» гранаты напоминали охотничий патрон, увеличенный в несколько раз. Они имели зеленый (похоже, бумажный) корпус и оставляли после взрыва бумажные кружочки. Во время горения запала создавалась реактивная тяга и граната на несколько метров отлетала от места падения. После чего следовал громкий взрыв, который примерно соответствовал взрыву «Терен-6». Признаю: детей этим напугать можно – самых маленьких.

Люди говорили, что это гранаты российского производства. Документального подтверждения я не видел (не искал), на фотографии российских гранат, которые я видел в прессе, они не похожи, но будь это «наши» гранаты – мы бы познакомились с ними еще месяц назад.


Решил перейти за соседнее дерево, которое стояло правее – поближе к беркутне. Люди тем временем отошли от перекрестка с Шелковичной вниз по Институтской – чтобы выйти за пределы поражения гранатами. По беркуту стреляли фейерверками, но это было абсолютно неэффективно. В ответ – пули и гранаты. Три беруктовца сидели кучкой, один – чуть правее (ближе к перекрестку). Ответом на выстрелы и гранаты был рев толпы и «вежливые» крики вроде «Пид@ры!» Непрерывный стук по металлу. Трубач устал, но ему на смену пришел волынщик.

Тем временем огонь у дверей подъезда достиг второго этажа. Горящие КАМАЗы погасли, как это произошло, я не видел: вероятно, их затушили огнетушителями или брандспойтами. Тогда было не до горящих дверей или КАМАЗов: раз уж я не имел автомат (Калашникова), чтобы «снять» беркутовцев с крыши, приходилось снимать их на крыше – с помощью фотоаппарата.

Когда снимать этих @@@ (нехороших людей) надоело, я отошел от дерева, уступив место фотографу с Canon’ом «среднего класса». С ним мы чуть разговорились. Он показал мне шрам от попадания пластиковой «дробинки» в нескольких миллиметрах от правого глаза. Это уже второй человек раненый в область глаза, с которым мне пришлось общаться (был еще парень из Самообороны с глазом, выбитым пулей, но он был без сознания). Тогда я не знал, что вскоре присоединюсь к этой группе.

Фотограф с Canon’ом ушел, пришел парень с профессиональным фотоаппаратом и красной накидкой с надписью «Преса» («Пресса»). Когда он закончил фотографировать, я поднял зеленый корпус российской гранаты и показал ему: «Таких я не видел – до сегодняшнего дня. Говорят, это российские». Он положил корпус на булыжник и присел, чтобы сфотографировать – тем временем рядом разорвалась еще одна граната, корпус отлетел и остановился в полуметре за спиной у фотографа. Я поднял его и дал фотографу: «Еще один подарок». Он сфотографировал гранаты и забрал с собой.

Тем временем пришел первый фотограф с Canon’ом и спросил: «Потерял крышку от объектива - вы не видели?» Эту крышку я нашел несколько минут назад под деревом, был большой соблазн забрать ее себе, но сдержался: «Не твое – не бери». Вспомнил, что в аналогичных случаях принято поднимать найденные ключи и аналогичные вещи и вешать их на дерево, на ограду и т.п. видные места – чтобы они попались на глаза хозяину. Так поступил и с крышкой – прикрепил ее шнурочком к коре дерева, которое нас защищало. Хозяин поблагодарил и забрал пропажу. Хорошо, все-таки, что я не прикарманил крышку: и человек приятно, и мне не пришлось краснеть.

Позже пришел оператор с видеокамерой и заснял беркутню из-за того же дерева. Потом я увидел эти кадры на youtube.


Огнетушитель не помог, из окошка над дверью высунули брандспойт и начали заливать пламя. Парни по ту сторону перекрестка понемногу пришли в себя и, несмотря на пули и гранаты, выбегали из-за угла и стали бросать коктейли Молотова в КАМАЗы. Трубач заиграл «Мурку» - настоящий гимн нашего МВД. Не имея возможности добраться до беркутни на крыше, люди выкрикивали проклятия...

Ближнее парадное здания было заблокировано беркутней, но наши прорвались через соседний подъезд – расположенный левее и неожиданно появились на крыше. Наши встретили это одобрительными криками и фразами вроде «М*чи с*к!». Некоторые пытались докинуть снизу камни.

Беркутня начала стрелять в наших ребят и бросать гранаты, но те не отступили. Тогда беркут сбежал – в рукопашную не полезл, хотя наших было человек 5 (против 4 беркутовцев!), причем далеко не у всех парней были щиты и каски: некоторые имели только короткую палку (против ружей и гранат!). Видимо «спецназовцы» побоялись, что наши проверят, как беркут умеет летать. Парни пытались преследовать беркутню, но она, убегая, бросала гранаты, которые в коридорах здания были очень опасны.

Толпа под ликование бросилась к КАМАЗам. Вскоре они снова загорелись, а через машины снова полетел град камней. Появилась струя брандспойта – значит, так менты погасили пламя... Но теперь это не поможет! Постоянно слышались выстрелы: беркутня стреляла в промежутки между машинами, но количество камней это не уменьшало. Появился флаг с изображением Че Гевары. Символично.

Купол Верховной Рады опять виднелся на фоне густого черного дыма. Тем временем под радостные книги людей один из активистов поднял на крыше здания национальный флаг – того здания, откуда выбили беркутню.

Звуки трубы, удары о металл, футбольные «дудки». Особенно уместной была мелодия песни «Ах, лента за лентою», которую время от времени играл трубач. Снова возле машин масса людей. КАМАЗы горят. Милиция пытается погасить пламя сильной струей воды. В облаке брызг часто появляется радуга – на фоне густого черного дыма.

После значительного перерыва снова возобновилось столкновение возле дверей подъезда: огонь погасили, кто-то открыл двери и теперь туда бросали камни и коктейли Молотова. Камни бросали также по окну соседней квартиры, - видимо, некоторые активисты хотели залезть через окно и обойти беркут с тыла. В ответ беркут поливал людей из брандспойта.

Решил пойти выше по Институтской – посмотреть, что делается там. Далее Институтскую пересекала ул. Липская. Со стороны Верховной Зрады стояли КАМАЗы – нетронутые, т.к. в этом месте не было столкновений. За машинами под зданием стояла небольшая группа милиции, большинство из них была даже без шлемов – в обычных шапках. Люди тут были – несколько сотен, но все они были обращены в противоположную сторону улицы Липская – там, где был офис партии регионов.

В районе офиса поперек улицы вытраивалась цепь из нескольких десятков беркутовцев. А может быть – и более сотни (кто знает, сколько их еще выйдет из боковых дворов?). Люди говорили: «Беркут, беркут!», но, ни страха, ни тем более – паники не было. Пытались построить баррикаду (для этого было мало материалов), приготовили кучи тротуарной плитки, бойцы выстроились в линию поперек улицы. Я сказал: «Позиция очень невыгодная: нас могут атаковать с трех сторон». Парень в каске не стал спорить, но на его вопрос: «А что делать?» я не стал давать очевидный ответ: «Отойти и стать поперек Институтской». Позже выяснилось, что я недооценил количество направлений, с которых беркут может напасть на активистов на этом перекрестке.

Кстати, рядом стоял памятник какому-то большевику. Что это был большевик, я узнал только через две недели – когда увидел этот памятник на земле.

На короткое время сходил на Шелковичную, потом вернулся на Липскую и пошел в сторону офиса партии регионов. Оказалось, что поперек улицы стоит не беркут, а ВВ-шники – пушечное мясо. Из двух окон здания офиса валил дым – вот незадача: кто-то его поджег. Люди подошли к ВВ-шникам на 10 метров. Активист с громкоговорителем призывал «Сохранять спокойствия – сейчас ведутся переговоры...» Переговоры палача и жертвы, блин.

Сквозь ряды активистов пытался пробиться парень на мопеде, который занимается доставкой пиццы. Ему было нужно проехать по улице. Люди его пропустили, ВВ-шники – нет. К доставщику пиццы подошел парень и стал уговаривать его развернуться и уехать подальше:
- У меня заказ!
- Идет война!

Пока они пререкались, из-за спин ВВ-шников кто-то выстрелил по людям несколько гранат. Никакой потребности в этом не было, т.к. здесь никто никого не атаковал. Провокаторам в погонах нужно было побоище. Гранаты взорвались, в ответ полетели камни: не по тем уродам, которые открыли огонь (их никто не видел), а по мальчикам в ВВ-шной форме. По «счастливой» случайности я оказался рядом с ними. Чем это грозило – понимал отлично: камни и особенно – фейерверки имеют неприятное свойство попадать в своих. Поэтому развернулся и отбежал от ВВ-шников не раздумывая.

По загадочным причинам парень с пиццей быстро прекратил спор с активистом, что ему нужно доставить заказ, и сразу же уехал.

Кстати, о камнях. По глупости я пришел на «Мирное наступление» без каски и очков. К описанному моменту я уже успел получить средним камнем по передней верхней части головы. Произошло это возле Шелковичной, когда один из наших активистов плохо прицелился. Неприятно, но вполне терпимо. Шишка и кровь, но от этого еще никто не умирал.

Чуть позже поднял с земли красную строительную каску: ее хозяин не заметил потери и вряд ли смог бы ее найти. Такое происходило довольно часто: в пылу событий каски слетали с голов, а люди редко обращали на это внимание. Если каска минут 15 лежит на земле невостребованная – пожалуй, ее можно брать. На Грушевского я раздавал поднятые каски первым встречным, объясняя, что они не мои, но вряд ли бывший хозяин за ними вернется (под пули, гранаты и струи воды). Поднял я чужую каску и в этот раз, а если не поднял – возможно, и не писал бы я сейчас эти строки.

Позже бывший сотрудник "силовых структур" Геннадий Москаль заявил, что офис партии регионов сожгли провокаторы СБУ, к которым присоединились настоящие митинговальники. Такое вполне реально, но тогда мы этого не знали. Как бы тот ни было, я решил, что возле дымящего здания партии регионов делать нечего и снова пошел на Шелковичную.

Когда приближался к зданию, возле подъездов которого недавно были ожесточенные столкновения, увидел неприятную картину: люди выстроились в цепь поперек Институтской и спешно отступают в сторону ул. Липская. Паники не было, но встревоженность - да. Вскоре понял, что из дверей пытается прорваться беркут, хотя никого из беркутни не увидел. Боец в солдатской каске со щитом сказал: не бойтесь, мы их отбили.

Чтобы держать место возможной атаки в поле зрения, перешел дорогу и стал за деревом, которое раньше меня защищало. Правый подъезд здания был заблокирован, горело небольшое пламя. Из правого подъезда (через который наши поднялись на крышу) теперь виднелись щиты беркутни. Наши бросали в них камни и коктейли, в ответ - выстрелы, гранаты и струя воды из брандспойта. Было тепло, но мало кто хотел промокнуть до нитки, поэтому большинство людей пряталось за углом здания и деревьями.

Под сильной струей воды коктейли Молотова были неэффективны, но и их гранат теперь мало кто из нас боялся.

Тем временем на перекрестке пламя таки погасили сильной струей воды, хотя с самого начала, когда я вернулся с Липской, горело сильное пламя и было много дыма. В кузов КАМАЗа залез снайпер беркутни [пока еще с пластиковыми пулями]. Он был одет в черную форму с каской без маски (большинство беркута было в сине-серой маскировочной форме, на голове был шлем с маской ).

Разумеется, никто не стал терпеть такую наглость, и беркутовца закидывали большими кусками плитки - с близка. Кузов наполнился водой и представлял собой настоящий бассейн. Каждое попадание булыжника вызывало сильный всплеск. "Попал, попал! Давай!" Получив попадание, чмо сбежало в кузов соседней машины. Судя по сильной заторможенности стрелка, есть надежда, что камни его хорошо повредили. С минуту он сидел спиной к нападавшим. Беркутовец из другой машины пытался прикрыть вышедшего из строя снайпера. Он стрелял, другие - поливали людей водой и бросали гранаты. В облаке брызг снова появилась радуга.

После этого события развивались только в сторону обострения.


Снайперам не удалось залезть в кузова КАМАЗв и отогнать людей. Но большинство стало за углом здания левее перекрестка - чтобы не попасть под струю воды и только некоторые стояли за недостроенными баррикадами прямо посреди перекрестка.

"Черепаха" беркута - пока немногочисленная - пыталась прорваться между машинами и зданием, за которым стояли люди. Сверху была направлена струя брандспойта - не сколько, чтобы отогнать протестующих, а больше, чтобы намочить своих же и потушить их в случае попадание коктейлей Молотова.

Беркутню встретил град булыжников (тротуарной плитки). Большинство людей бросали из-за угла, но некоторые - из самого центра улицы: как раз по флангу беркута.

Говорят, что строй "черепаха" надежно защищает от камней. Не всегда: дело в их размере и количестве. Когда беркут решился выйти из-за прикрытия машин, люди бросились на черепаху со всех сторон. Некоторые бросали по беркутовцу, который поливал всех из брандспойта.

Радуга и град булыжников. У незащищенного человека было бы мало шансов выжить. Но даже для беркутни с металлическими щитами, шлемами и массой пластиковых нательных щитков это было не просто так. Щиты гнулись от ударов камней, удары по телу и пустым головам давали эффект. Несмотря на воду, гранаты и непрерывное прикрытие пулями, беркуту пришлось отступить за машины.

Тогда они перешли к "плану Б". Неожиданно из правого подъезда здания вырвалась большая масса беркутни. Это были уже не кучка отморозков, которая засела на крыше, в то время, как другая кучка блокировала вход в подъезд. Всего их была сотня, а может и две.

Первый отряд беркута бросился на людей, которые стояли правее - за углом здания со стороны ул. Липская. Их было мало и им пришлось быстро убегать. Все произошло очень быстро. Активисты, которые стояли на следующем перекрестке (Институтская-Липская), получили удар с тыла. Они и так были окружены с двух сторон, остался единственный путь отхода - вверх по Институтской. Что там произошло дальше, я не знаю до сих пор. Все, что я видел - флаги протестующих и взрывы гранат.

Задержись на несколько минут по ту сторону здания, - я запросто мог бы оказаться среди них: все решил случай. Беркутня не стала бы разбираться: фотограф, журналист или протестующий. Да и я при таких обстоятельствах спрятал бы камеру и взялся бы за камни.

Большинство людей было метрах в 50 - они отбивали атаку черепахи на Шелковичной, поэтому остановить прорыв беркута из дверей парадного было попросту некому. Те немногочисленные люди, которые оказались рядом, были в основном фотографами и журналистами.

В след за первым отрядом вышли снайпера, которые стреляли во всех, кто рядом - включая операторов. Они прикрывали выход и развертывание основного отряда. Беркутовцы выбегали из дверей, и бежали через дорогу - на противоположную сторону Институтской - где собирались в компактную группу (явно по одному им страшно).

Двум снайперам не понравилось, что я снимаю их подвиги, и они с минуту стреляли мне по глазам. Очков, разумеется, не было - прикрыл глаза фотоаппаратом: он стоил примерно как мои три зарплаты, но глаза за деньги не купишь. Чтобы уменьшить профиль поражения, повернулся боком и присел. Пластиковые шарики несколько раз попали в бок, но, учитывая зимнюю одежду, это было не особо больно. Наконец, мне надоело изображать мишень, - решил чуть отойти.

Улицу перегородил строй со щитами, который прикрывали снайперы. Одна немолодая женщина пошла прямо к беркутовцам - без всякой защиты, но рядом оказался мужчина, который ее вразумил и отвел.

Положение было неважным: перед перекрестком - строй беркутни поперек Институтской - полностью развернутый, со снайперами и хорошим запасом гранат. А левее - на Шелковичной еще один отряд, готовый прорваться из-за КАМАЗов. Чтобы не оказаться между двух огней, я отошел вниз по Институтской - к основному отряду протестующих.

Беркут по Институтской сначала пошел в наступление на людей, но потом остановился и стал робко отступать. А задние вообще побежали! Броситься на них в атаку!

Ага, сейчас: люди сразу поняли, что беркутня нас заманивает - если мы бросимся вперед по Институтской - на основной отряд беркута, другой отряд выбежит из-за КАМАЗов и ударит нам во фланг.


Позже вышел отряд из-за КАМАЗов... Зачем захлопывать пустую ловушку? Ведь наши из-за перекрестка не вышли. Может быть, они хотели присоединиться к основному отряду на Институтской? Но для этого можно было обойти через парадное здания. Кто поймет этих солдафонов? Как результат последовал один из самых ярких эпизодов.

Беркутня со щитами вышла из-за машин и расположилась вдоль баррикад дезорганизованной линией. И камни - град булыжников, направленный в беркутню. Сзади - мусорные баки, спереди - разгневанные активисты с тротуарной плиткой. Удары, удары, удары: в щиты, корпус и пустые головы. Щиты гнулись, удары камней явно имели последствия - несмотря на все "доспехи". Было их человек двадцать, наконец, даже до них дошло и они дезорганизовано отступили за линию машин, защищаясь струей воды. Вода гасила пламя, но люди все равно бросали не только камни, а и коктейли. Во время события думал, что снимаю, но, оказалось, забыл нажать кнопку.

Некоторое время камни и коктейли бросали в отряд беркута, который стоял за машинами сбоку от нас, но со временем интерес к нему был почти потерян...

Основной отряд беркута, который стоял поперек Институтской, не был прикрыт струями воды. Именно на него и переключились люди. Несмотря на снайперов и российские ("зеленые") гранаты, в них летели камни, коктейли и пиротехника. Потом протестующие несколько раз пошли в массированные атаки по Институтской (которых сначала и добивался от нас беркут). А чтобы избежать струи воды и пуль во фланг, многие расположились правее - ближе к противоположной стороне Шелковичной. В беркут летело много коктейлей.

В ответ беркутня на Институтской выстроилась в черепаху и пошла в атаку. Черепаха встретила такую массу камней, которая оказалась ей не по зубам: черепаха отступила и снова выстроилась в линию. Значительное время продолжалось почти статическое противостояние: по нам - гранаты и камни, в ответ - камни и коктейли Молотова. Чтобы уберечься от пуль и гранат, некоторые активисты стали бросать коктейли из-за угла, прикрываясь зданием с противоположной стороны улицы.

Беркутня тоже бросала в нас камни. Более того, - некоторым милиционерам это ОЧЕНЬ нравилось: они стояли перед строем и, как играющиеся дети, подбрасывали камень в воздух: куда бы еще запустить! Вот только мишенями были не пакетики-бутылочки, а живые люди.

Не знаю, найдется ли в мире еще одна полиция, которая бросает в людей камни и коктейли Молотова (в этот день я коктейлей "с той стороны" не видел, но в другие - был мишенью).