Большинство статей этого раздела не требует особых комментариев; их содержание говорит само за себя. Надеемся, что приведенные рекомендации пригодятся и начинающим химикам, и маститым руководителям. Не следует забывать, что химики - такие же люди, как, например, физики, и поэтому они не только колдуют в своих лабораториях с пробирками и хроматографами, но и ездят в метро и троллейбусах, стоят в очередях, пьют чай и кофе. Поэтому среди полезных советов химикам мы найдем не только правила, касающиеся выживания в лаборатории или оформления научных статей, но и ряд чисто бытовых рекомендаций. Тем более что написаны эти рекомендации тоже химиками (или людьми, близкими по своему духу химии), а напечатаны по большей части в любимом журнале российской научной общественности "Химия и жизнь".

Не все помещенные здесь советы можно признать полностью серьезными и заслуживающими немедленного их использования. Тому есть несколько причин. Одна из них - экономическая. Так, хроматография на брюках может обойтись не намного дешевле, чем закупка оборудования и реактивов для проведения хроматографии на колонке, бумаге или специальной силуфольной пластинке. Другая причина - в недостаточной научной обоснованности некоторых советов. Как шутили еще не так давно, вся наука делится на науку как таковую, лженауку, антинауку, псевдонауку, патологическую науку (определение Ирвинга Ленгмюра) и советскую науку. О трудностях, связанных с попытками отличить научную разработку от ненаучной, рассказано в статье "Научно о лженауке", помещенной в конце этой главы.

Для чего существует авторский указатель к реферативному журналу? Формульным указателем мы пользуемся, когда не знаем чего-то о конкретном веществе, предметным – когда ничего не знаем, авторским – когда хотим проследить за успехами однокашника. И только? Нет, сфера применения авторского указателя гораздо шире; к сожалению, не всем это известно.

Предположим, вы приступили к важной научной работе по прикапыванию брома. Тема для вас новая, и вам пока не известно, кто есть кто в данной области. Как быть?

Вы заходите в библиотеку и берете со стенда новых поступлений самый свежий номер французского журнала, который называют обычно «Комптес рендус» (ударение на любом слоге; правильное произношение в нашем случае роли не играет). И вдруг среди «Писем в редакцию» вы обнаруживаете: М.Кретьен, Г.Шмертс, Б.У.Зорро и Шагадам Магадам. Успешное прикапывание брома к тетралину в условиях повышенной напряженности магнитного поля Земли.

Прочитав «Письмо» с той скоростью, которую позволяет знание языка, вы чувствуете жгучее желание немедленно связаться с авторами для выяснения одного вопроса, не совсем ясно истолкованного в тексте. Но кому писать? Кто из авторов что делал? И вообще – почему их так много?

Вот здесь и нужен авторский указатель. При известном навыке с его помощью можно оценить довольно точно вклад каждого из авторов. Полистаем же указатель и рефераты, которые там упомянуты. Например:

Кретьен М. – каждый год не менее сотни публикаций, в самых разных областях;

Шмертс Г. – по три статьи ежегодно, только о зависимости скорости бромирования от напряженности магнитного поля;

Зорро Б.У. – в среднем по десятку публикаций в год, исключительно о прикапывании, но все с разными соавторами;

Шагадам М.(и Магадам Ш.) в указателе отсутствуют.

Теперь совершенно ясно, что М.Кретьен – это зам. директора по науке. Он давно уже не только не пишет, но даже не читает статей, в которых значится соавтором, а если что и читает, то публичные лекции, в том числе о напряженности магнитного поля. Г.Шмертс – руководитель средних лет, способностей и ранга (тематика по бромированию); он-то и писал статью. Б.У.Зорро – счастливый обладатель единственной в городе капельной воронки, которую он сдает в аренду в обмен на соавторство. Шагадам Магадам – целевой аспирант. Это его первая серьезная работа: сначала он отмерял реагенты, а потом прикапывал.

Ваши дальнейшие действия теперь очевидны. Если вас интересуют особенности прикапывания брома в условиях Франции, следует послать официальный запрос на имя М.Кретьена, отчетливо понимая, что отвечать все равно будет Шмертс. Если же интересен не объект, а метод, то можно, разумеется, написать Б.У.Зорро, хотя очень сомнительно, чтобы он прислал вам свою капельную воронку...

«Химия и жизнь», 1985, № 8.

Комментарии составителя.

1. Реферативные журналы публикуют краткое содержание (рефераты) статей по данной специальности, напечатанных во многих тысячах журналов и издающихся в разных странах на разных языках. Крупнейшие в мире реферативные журналы по химии – издающийся в США Chemical Abstracts, а в нашей стране – реферативный журнал «Химия».

2. «Комптес рендус» – так химики, не знающие французского языка, произносят название одного из самых известных французских химических журналов Comptes rendus (читается «конт ранд́ю») hebdomadaires des Séances de l'Académie des Sciences, что переводится как Еженедельные научные отчеты Академии наук.

3. Вопрос о том, кому из авторов писать письмо, вовсе не надуманный. Часто авторы статьи работают в разных институтах, а иногда даже в разных городах или странах. Поэтому во многих научных журналах, издающихся в странах Западной Европы и США, принято после фамилии одного из авторов давать сноску с указанием, что именно этому автору следует посылать письма по поводу данной статьи.

4. Прикапывание брома к тетралину (1,2,3,4-тетрагидронафталину) – стандартный лабораторный метод получения чистого бромоводорода по реакции С₁₀Н₁₂ + 4Вr₂ → C₁₀H₈Br₄ + 4HBr.

В сборниках «Физики шутят», «Физики продолжают шутить», «Физики все еще шутят» и «Физики смеются», выпущенных в разные годы издательствами «Мир», «Макет» и «Совпадение», приводится замечательная «Инструкция для читателя научных статей». В ней раскрывается тайный смысл традиционных, общеупотребительных выражений, которые встречаются в основных разделах современной научной работы – во введении, в изложении экспериментальных результатов и т.д., – и которые давно стали почти ничего не выражающими штампами.

В конце «Инструкции» дается ссылка на первоисточник – журналы IRE Transactions on Audio («Институт радиоинженеров. Статьи по акустике»), том 11, № 5 (1963) и знаменитый The Journal of Irreproducible Results («Журнал невоспроизводимых результатов»), том 9, № 1 (1960). Однако химики на этот раз опередили физиков: практически такой же «словарь переводов» научных штампов на обычный язык появился еще в 1959 году в английском журнале Proceedings of Chemical Society («Отчеты химического общества»), № 12, p. 383 в виде письма в редакцию. Сравнение показывает, что физики многое почти дословно взяли у химиков. Приводим перевод указанного письма.

«Сэр, Вы напечатали новые правила для авторов, представляющих свои статьи в Proc. Chem. Soc. Эти правила хороши всем, за одним исключением. Я имею в виду стандартные выражения – штампы, к которым мы все так привыкли, что не задумываемся об их истинном смысле. У нас в Глазго мы составили небольшой словарик таких выражений для наших научных сотрудников. Привожу из него несколько примеров, которые классифицированы в соответствии с традициями Вашего почтенного журнала.

Большинство примеров я взял из рукописного журнала, который выпускают наши коллеги с технического факультета, что прекрасно демонстрирует универсальность и единство науки.

Искренне Ваш, Р.А.Рафаэль, профессор химического факультета университета Глазго. 10 ноября 1959 г.».

Вслед за письмом был опубликован краткий комментарий редактора журнала: «Профессор Рафаэль – более смелый человек, чем я. Но теперь я по крайней мере буду знать, как следует редактировать научные статьи, которые будут приходить в наш журнал из Глазго. Я надеюсь также, что читатели расширят этот словарь».

И действительно, в майском номере того же журнала за 1960 год был опубликован отклик на эту заметку, пришедший из США. Приводим его с небольшими сокращениями. Эта заметка не потеряла своей актуальности в связи с возрастающей ролью быстрого обмена информацией во время научных совещаний, конференций, симпозиумов, съездов. Особенно полезными приведенные «расшифровки» будут для молодых и не всегда опытных химиков, готовых принять за чистую монету всё, что скажет докладчик.

«Сэр, письмо, присланное Вам д-ром Рафаэлем, побудило меня дополнить его следующим словарем, который я и д-р Р.Дж.Ван-дер-Валь составили, слушая доклады на одной из научных конференций.

Таким образом, очевидно, что рассматриваемая область научной семантики дает почву для плодотворных исследований (эта моя последняя фраза означает: «Я никогда не займусь этим сам, но если кто-либо это сделает, вышеприведенное утверждение обеспечит мне приоритет»).

Искренне Ваш, Дэйвид Критчевский, Уистеровский Институт, Филадельфия.

Приведенный список научных эвфемизмов можно дополнить еще несколькими, присланными составителю сборника Сергеем Шевченко из Петербурга.

Время от времени каждый научный сотрудник с неизбежностью сталкивается с довольно неприятной проблемой: необходимостью написать отзыв на дипломную работу какого-нибудь студента. Отказаться не всегда возможно: неудобно перед руководителем дипломника, который в прошлом году выручил вас точно в такой же ситуации. В этом случае неоценимую помощь вам окажет «примерный отзыв на дипломную работу», который мы и представляем вашему вниманию.

Отзыв на дипломную работу студента Буйко А.

Дипломная работа студента Буйко А., как и все научные работы, начинается с заглавия. В заглавии автор сообщает о названии работы. Название выбрано удачное – звучное, раскатистое, хотя и далекое от темы работы.

Литературный обзор проделан очень старательно. Сразу чувствуется усидчивость и незаурядная фантазия автора: видно, не один вечер просидел студент Буйко, выдумывая названия журналов и иностранные фамилии.

В экспериментальной части большое впечатление производят цветные стереофотографии установки и научного руководителя Буйко – аспирантки Бромовой фас и в профиль. Приятно также отметить, что все результаты расчетов выражены в десятичной системе счисления, а все графики построены в прямоугольной системе координат. К сожалению, при обсуждении полученных результатов автор допустил две ошибки: сократил на d в выражении dy/dx и на Ψ в уравнении Шредингера НΨ = ЕΨ. Хочется верить, что в дальнейшем автор исправит эти неточности.

Несколько слов об оформлении работы. Диплом выполнен в виде небольшой книжечки в переплете пастельных тонов на хорошей белой бумаге. «В последнее время в моде дипломы канареечного цвета, но я лично предпочел бы диплом более мягких, неброских оттенков», – заявил при личной беседе с рецензентом Буйко. Однако главное – это, конечно, не цвет обложки диплома, а ее фактура. Диплом должен быть таким, чтобы его было приятно подержать в руках.

Диплом удобен для чтения. Почти все его страницы пронумерованы. Всматриваясь в ровные шеренги букв и в столбцы цифр, невольно задаешь себе вопрос: «Где ему удалось достать такую грамотную машинистку?» Ведь в дипломе почти нет грамматических ошибок, да и те, которые есть, придают ему правдивость и жизненность.

В заключение следует сказать, что дипломная работа студента Буйко А. не только представляет собой важную веху и открывает новую страницу, но и является в какой-то мере поворотным пунктом и краеугольным камнем. Сам же диплом, соответствующим образом разрисованный и оформленный, может украсить собою не только письменный, но и обеденный стол любого химика.

Опубликовано в стенгазете химического факультета МГУ

Никого не поразишь сообщением, что ученые любят пошутить. Более удивительна их изобретательность, особенно в тех случаях, когда веселье ученых выплескивается на страницы сугубо научных журналов. Бдительность редакторов чаще всего бывает подавлена блеском имен, представляющих несерьезные статьи. Нам кажется, что пример шуткам такого рода подал известный немецкий химик Ф.Вёлер (1800 – 1882), передавший в 1840 г. своему другу, не менее известному химику Ю.Либиху (1803 – 1873), якобы для опубликования статью от имени некоего Ш.Виндлера (Schwindler – по-немецки мошенник) о новом удачном приложении популярной в свое время теории замещения в органической химии.

Как раз в сороковых годах прошлого столетия блестящий французский химик Ж.Б.А.Дюма (1800 – 1884) с энтузиазмом исследовал реакцию замещения атомов водорода в органических соединениях на хлор. В частности, при хлорировании уксусной кислоты СН₃СООН он получил трихлоруксусную кислоту ССl₃СООН и показал, что несмотря на столь глубокое замещение (три атома водорода замещены на хлор) тип уксусной кислоты сохранился. Немецкая школа органической химии отнеслась к этим работам Дюма недоверчиво, так как согласно общепринятой тогда электрохимической теории И.Я.Берцелиуса (1779 – 1848) все вещества мыслились состоящими из положительных и отрицательных частиц с суммарным зарядом, равным нулю (например, KCl = K⁺¹ + Cl^–1). Было совершенно непонятно, как в опытах Дюма на место положительно заряженного атома водорода мог встать отрицательно заряженный атом хлора.

В виде шутки над Дюма Вёлер и придумал остроумную статью о том, как в уксуснокислом марганце (его тогда рисовали так: MnO^.C₄H₆O₃) удалось все элементы заместить на хлор, в результате чего получилось желтое кристаллическое вещество, состоящее из одного только хлора Cl₂Cl₂^.Cl₈Cl₆Cl₆. Далее следовало совсем уж несуразное сообщение, что в Англии таким способом всю пряжу превращают в хлорную и что при этом вещи сохраняют свой внешний вид. В сноске было указано, что лондонские лавки бойко торгуют материалом, состоящим из одного хлора, так как этот материал очень хорош для ночных колпаков и теплых подштанников.

Либиху шутка понравилась, и он опубликовал ее как серьезную статью (на французском языке) от имени Ш.Виндлера в «Annalen der Сhemie und Pharmacie» (1840, т. 33, с. 308 – 310), всего через несколько страниц после пространной статьи Дюма по теории замещения. Намек получился очень прозрачным.

В 1927 г. в широко известном английском журнале «Nature» (т.120, с.807) появилась курьезная работа копенгагенских физиков-теоретиков П.Иордана и Р. де Кронига «Движение нижней челюсти у крупного рогатого скота в процессе пережевывания пищи». Прошло несколько лет, и вполне серьезный журнал «Naturwissenschaften» (1931, т.19, №2) принял за чистую монету и опубликовал шуточную статью Д.Бака, Г.Бете и В.Рицлера с ученым заголовком «К квантовой теории абсолютного нуля температуры» [1].

В 1967 г. редакция международного журнала «Solid State Communications» («Сообщения о твердом состоянии»), по-видимому, плененная поэтическим жаром американцев М.Честера и Б.Джонса и француза Э.Гюйо, напечатала их статью из девяти четверостиший под названием «Эксперимент, касающийся волновых свойств сверхтекучего гелия» (т. 5, с. 807). Как следует из краткой аннотации, предваряющей статью, первый ее вариант не был принят к публикации. Но, по-видимому, тогда она была написана презренной прозой. Другое дело – стихи. Правда, надо признать, что жидкий гелий II заслуживает целой поэмы. Ибо это единственное известное нам вещество, не затвердевающее даже при температуре 2 – 3 К. При этой температуре дебройлевская длина волны атомов гелия становится соизмеримой с межатомными расстояниями (такая жидкость называется квантовой). Следовательно, жидкий гелий II должен проявлять отчетливые волновые свойства, в частности подобно свету иметь способность находиться в определенной фазе и давать явления дифракции и интерференции.

Увы! Опыт авторов не подтвердил этого предположения, о чем они и заявили в стихотворной форме.

Волна родила отраженную волну: реферат этой статьи, появившийся в отнюдь не склонном к шуткам реферативном журнале «Физика» АН СССР, тоже написан стихами. При этом референты Э.Я.Рудавский и И.А.Сербин, излагая суть статьи, обошлись всего четырьмя четверостишиями, которые мы и приводим слово в слово [2]:

Гелий квантовый всех удивляет –

Амплитуду имеет и фазу,

А она, как законы считают,

Должна вызвать дифракцию сразу.

       Волне этой жидкости странной

       Дифрешеткою путь преградили

       И затем в направлении данном

       Изменение Т' ловили.

Хотя стотысячную градуса

Детектор чувствовал надежно,

Обнаружить ρ_s-дифракцию

Было невозможно.

       В уравнении для Ψ как известно,

       Нелинейные члены имеются,

       В связи с чем не всегда уместно

       На дифракцию ρ_s надеяться.

Итак, мы узнали подлинную историю о том, как ученые с помощью стихов нашли путь к сердцу редактора. Но не все обладают поэтическим даром. К тому же однажды использованный способ может не возыметь повторного действия. Поэтому мы предлагаем ученым продолжать разработку методов проникновения на труднодоступные страницы научной периодики.

«Природа», 1969, № 10.

Примечание составителя. Англоязычная версия оригинала начиналась так:

Helium II is a liquid quite strange.

       It flows without viscosity.

It goes through holes and powder packed tubes

       Of exceedingly low porosity.

Итак, вы решили сделать открытие. С чего начать? С чего угодно, но только не с консультации со специалистами: они сразу же расхолодят вас, а то еще, чего доброго, и осмеют с высоты своей учености. Вот как отзывался о специалистах автомобильный король Форд: «Они так умны и опытны, что в точности знают, почему нельзя сделать того-то и того-то; они видят пределы и препятствия. Поэтому я никогда не беру на службу чистокровного специалиста. Если бы я хотел убить конкурентов нечестными средствами, я предоставил бы им полчища специалистов. Получая массу хороших советов, мои конкуренты не могли бы приступить к работе».

Если вы – зав. лабораторией и хотите, чтобы ваши сотрудники чаще делали открытия, попробуйте создать им невыносимые условия для работы. Такой случай произошел в Мюнхене у известного немецкого физика Макса Лауэ в 1912 г. Чтобы разрешить спор, возникший в лаборатории по поводу возможности использования кристаллических веществ в качестве дифракционных решеток для лучей Рентгена, по просьбе Лауэ один из его сотрудников В.Фридрих поставил фотопластинку ребром к прошедшим через кристалл лучам с целью зафиксировать рассеянное под прямым углом рентгеновское излучение. День шел за днем, пластинка все не чернела, а рентгеновская трубка трещала и мешала опытам молодого физика П.Книппинга, у которого времени на эксперимент оставалось в обрез (через две-три недели он должен был покинуть лабораторию). По принципу «лучше ужасный конец, чем ужас без конца» Книппинг взял и переставил фотопластинку так, чтобы лучи, прошедшие через кристалл, падали прямо на нее, т.е. так, чтобы на пластинке проявилось хоть что-нибудь и источник рентгеновского излучения можно было выключить. И тогда совершилось великое открытие – на пластинке возникли симметрично расположенные пятна, характеризующие размещение атомов в кристалле. Появилась известная статья Фридриха, Лауэ и (!) Книппинга в 52-м томе «Zeitschrift fur Kristallographie». Началась эра рентгеноструктурного анализа, и два года спустя Лауэ стал лауреатом Нобелевской премии.

Чтобы сделать открытие, надо побольше спать. Речь не о том, что после сна голова свежее. Несколько больших открытий сделано во сне. Д.И.Менделеев рассказывал своему другу известному геологу А.А.Иностранцеву, что, давно подозревая связь между элементами, он (Менделеев) потратил массу времени и бумаги, но открытие все не давалось. И однажды во сне он ясно увидел ту таблицу, которая позднее была напечатана. А известный немецкий химик Август Кекуле (1829 – 1896) придумал свою формулу бензола (которой мы пользуемся до сих пор) после того, как ему приснилась змея, кусающая свой хвост.

Любителям острых ощущений можно рекомендовать злодейски изощренный вариант этого метода: вы утверждаетесь в мысли, что сегодня ночью в глубоком сне сделаете замечательное открытие. Вот вы уже зеваете, разбираете постель... Теперь выпейте пару стаканов крепкого кофе. Сон снимет как рукой, вы будете метаться в простынях и в конце концов, отчаявшись уснуть, откроете наяву все то, что хотели открыть во сне. Так и случилось, например, с известным французским математиком Анри Пуанкаре (1854 – 1912). Вот его собственное признание: «...Однажды вечером, вопреки своему обыкновению, я выпил черного кофе и не мог заснуть: идеи возникали в голове толпами...»

Приступающему к открытию очень важно чаще гулять на свежем воздухе, любуясь природой и присматриваясь к ней, не подскажет ли она какой идеи. Именно на охоте маститый советский фармаколог Н.П.Кравков (1865 – 1924) обратил внимание на заячьи уши как на очень подходящий объект для изучения реакций организма на изолированном органе. А от зайца до кролика один шаг. Теперь метод изолированного органа используется в биологических лабораториях всего мира.

Кроличьи уши послужили и химии. В 1968 г. в «Журнале Американского химического общества» на с. 7174 Р.Хатчинс, Л.Копп и Э.Илиел опубликовали статью о явлении, которое ими названо «эффектом кроличьих ушей». Речь идет о таких производных кислорода, азота и фосфора или серы, у которых электронные облака свободных пар электронов торчат над плоскостью молекулы (или ее части, если молекула не плоская) параллельно друг другу, наподобие настороженных кроличьих ушей.

"Эффект кроличьих ушей" (предложен Хатчинсом, Коппом и Илиелом) в молекуле 1,2,3,5,5-пентаметил-1,3-диазациклогексана. Пять метильных групп своим пространственным влиянием не дают электронным облакам свободных пар электронов расположиться на атомах азота более удачно.

Авторы, однако, с удивлением отметили, что эффект этот проявляется довольно редко, только в том случае, если по-другому этим облакам и расположиться нельзя из-за пространственных затруднений. А, как правило, облака электронных пар располагаются под углом друг к другу. Если бы авторы, выходя подышать свежим воздухом, обращали внимание на собак, редкость эффекта кроличьих ушей их не удивила бы. Ведь только в минуту опасности природа ставит уши животных в энергетически невыгодное положение - торчком. В обычные минуты жизни удобнее хотя бы одно ухо свесить. Так и поступают культурные собаки, главная забота которых - понравиться гостям хозяйки. Молекулы по своему поведению в данном случае не отличаются от собак. По справедливости, для полноты картины в будущие учебники наряду с "эффектом кроличьих ушей" надо будет ввести и более распространенное понятие "эффекта собачьих ушей".

"Эффект собачьих ушей" (предложен автором данной статьи) в молекуле 1,2,3-триметил-1,3-диазациклогексана. При отсутствии пространственных затруднений электронные облака - "уши" - располагаются так, как им удобно.

Не старайтесь обязательно открыть то, что хочется. Если не удается открыть одно – открывайте что-нибудь другое! В 1669 г. разорившийся гамбургский купец, а по совместительству – алхимик Х.Брандт искал способ получить из мочи золото, а получил фосфор, что оказалось ничуть не хуже, так как Брандт тут же продал свой секрет за 200 талеров другому алхимику И.Крафту и таким образом несколько поправил свои дела.

Поучительна также история открытия метода радиоактивной метки. Венгерский физикохимик Георг Хевеши, тот самый, что открыл гафний, целый год (1911) безрезультатно пытался отделить радий D от свинца, но не пал духом и решил приспособить эту неразделимость хотя бы для чего-нибудь. Он нарочно ввел отмеренное количество радия D в нитрат свинца и таким образом получил возможность по радиоактивному излучению этой примеси следить за всеми превращениями свинца в ходе химических реакций. В результате в 1912 – 1913 гг. Хевеши совместно с Ф.Панетом разработал метод радиоактивной метки, столь плодотворный ныне во всевозможных, а особенно биохимических исследованиях. Естественным следствием этой серии исследований явилось присуждение Хевеши в 1943 году Нобелевской премии.

И, наконец, последний совет. Не делайте лишнего, точнее говоря, старайтесь не переборщить. Во-первых, не следует читать всю литературу по интересующему вас поводу. Ели бы бельгийский инженер Э.Сольвэ, разработавший в 1863 г. промышленный, так называемый аммиачный, способ получения соды, – если бы он знал, сколько до него было сделано аналогичных, но неудачных попыток, он бы, пожалуй, не взялся за это дело. Правда, не зная литературы, вы рискуете изобрести велосипед, но поскольку вы – человек талантливый, велосипед этот может оказаться совершенно новой конструкции! Во-вторых, следует ставить ровно столько опытов, сколько надо – не меньше и не больше. Так замечательный английский химик (физики почему-то считают его физиком) Г.Кавендиш н е о т к р ы л в 1785 г. инертные газы (аргон). Поглощая разными реактивами составные части воздуха – кислород, азот и углекислоту, он заметил, что иногда в сосуде остается не поглощенным пузырек «воздуха» менее 1% от первоначального объема. И так как пузырек был мал и оставался далеко не в каждом опыте (а ученый ставил опыты до полной воспроизводимости), Кавендиш не придал этому факту значения. Аргон был открыт лишь 109 лет спустя лордом Рэлеем. Говорят также, что когда в 1911 г. голландский физик Х.Камерлинг-Оннес первым наткнулся на явление сверхпроводимости при низких температурах, он счел его на первых порах не новым явлением, а ошибкой опыта, которую и устранил, поставив серию дополнительных экспериментов. Однако, поразмыслив, он все же вернулся к первоначальным опытам, и едва не ускользнувшее открытие было сделано. О последствиях вы уже наверное догадались: в 1913 г. Камерлинг-Оннес стал лауреатом Нобелевской премии.

Ну вот, читатель, теперь вы во всеоружии. Идите. Дерзайте. Открывайте. А сделав открытие, не забудьте взять меня в соавторы! Я же воспользуюсь теперь своим последним советом и поставлю здесь точку.

«Природа», 1970, № 10

Я до сих пор помню, какое огромное впечатление производил на меня один студент, с которым мы вместе проходили химические практикумы в университете. Он весь был воплощенная энергия, деловитость и мастерство. За каждое задание он брался с военной четкостью. Во время обеденного перерыва он мыл и чистил свою часть лабораторного стола, так что, когда все остальные возвращались с обеда, он уже сидел в полной боевой готовности, расставив в геометрическом порядке аппаратуру и раскрыв свой фантастически аккуратный лабораторный журнал на той странице, где был записан правильный результат сложного гравиметрического анализа, заданного нам на прошлом занятии. Отчаявшись, я решил, что мне просто далеко до этого уровня. А эту живую динамо-машину, сидящую рядом со мной, скорее всего ждет Нобелевская премия.

Он провалился. Я и по сей день не понимаю, почему: казалось, он все делает в десять раз лучше, чем любой другой. Однако теперь, побывав во многих научных лабораториях, я знаю, что выдающаяся чистота и аккуратность не обязательно означают выдающееся качество исследований. Совсем наоборот: многие научные работники как будто процветают в невозможной грязи и тесноте.

Физическая стесненность необыкновенно стимулирует творческое мышление. Ученый, затиснутый между громадным холодильником и плиткой, где обычно варят кофе, имеет немалые шансы на успех. А посадите его же в кабинет, устланный коврами, с личной лабораторией при нем – и из этого человека не выйдет ничего путного. Ученый нуждается в том, чтобы его постоянно взбадривали, то и дело отрывая от работы, и не может жить, не испытывая того особого удовлетворения, которое дает преодоление мелких нудных препятствий.

Закон Паркинсона [3] в этом случае оказывается недостаточно смелым. Я обнаружил, что люди самого крупного калибра в ходе выполнения своих функций всегда распространяются вширь настолько, что заполняют значительно большее пространство, чем его имеется в их распоряжении. Стоит группе исследователей переехать в просторное, выстроенное специально для нее помещение, и – если только это нормальные, здоровые ученые – неделю спустя они будут жаловаться на недостаток места.

Таким образом, первое правило состоит в том, чтобы обеспечить максимальную тесноту и стараться поддерживать ее независимо от того, сколько бы дополнительных помещений вам ни предложили.

Второй полезный совет: подыщите самого упрямого и капризного человека, какого только можете (особенно хороши здесь отставные военные), и назначьте его завхозом. Он запрячет под замок все ваше лучшее оборудование, все драгоценные дефицитные реактивы и изобретет до невозможности хитроумные бланки требований для них, так что получить то, что вам нужно, вы сможете только каждую третью пятницу с 14 час. 18 мин. до 14 час. 20 мин. Нужда – мать изобретений, и если вы вынуждены обойтись без сцинтилляционного счетчика, который без всякой надобности заперт на складе до середины будущего месяца, то вы волей-неволей придумаете что-нибудь еще.

Важную роль в исследовательской группе играют уборщицы. Правда, для поощрения творческих возможностей грязь необходима. Но все же следует иметь одну или несколько уборщиц, которые ежедневно бы убирали лабораторию. Хорошая уборщица умеет разрушить самые тщательно разработанные планы. Стоит хотя бы одному необходимейшему предмету, который должен был лежать у вас на столе, оказаться на верхней полке в дальнем углу комнаты, и начало эксперимента задержится на несколько часов, а за это время вы успеете пересмотреть свой план действий. Еще лучше уборщица, способная глубокой ночью закрыть какой-нибудь кран или повернуть выключатель: это заставит вас изощряться в изобретательности, пытаясь понять, что же произошло.

Из того, что я говорил о необходимости избегать чистоты, есть два исключения. Во-первых, необходимо, чтобы окна в лаборатории всегда были идеально вымыты изнутри: это значит, что дважды в неделю придется разбирать всю аппаратуру, чтобы можно было добраться до стекол. Во-вторых, пол должен быть натертым и скользким, как лед. Это очень хорошо действует на посетителей, которые только и думают о том, чтобы удержаться на ногах. Кроме того, это гарантирует постоянное битье посуды, что повышает цену вашим исследованиям.

Если все это в течение какого-нибудь года не принесет вам Нобелевской премии, у вас в запасе остается еще несколько уловок. Возьмите на работу специалиста по технике безопасности, который разработает невероятно сложные инструкции. (Одно весьма полезное правило состоит в том, чтобы все на свете, от бутылок до скрепок, переносить с места на место исключительно в огромных плетеных корзинах [4]). Наймите также пожарного, который забьет всю лабораторию ведрами с песком и потребует дважды в день проводить учебные пожарные тревоги с участием всех сотрудников. Наконец, испытайте стимулирующее действие шума. Поставьте в лаборатории полдюжины вакуумных насосов и разбалансированную центрифугу, а своему технику подарите проигрыватель и набор пластинок с патриотическими песнями. А если даже это не даст результата, тогда уж вам остается только сдаться и открыть цветочный магазин.

Сокращенный перевод с английского, из № 640 (т. 41, 1969)

«Химия и жизнь», 1969, № 9.

Меня давно занимает вопрос: откуда мои коллеги достают химическую посуду? Только наивный человек скажет, что на то существует отдел снабжения – лично я, например, не получил оттуда ни одной даже самой захудалой колбешки.

В тот день, когда я радостно шел на свою первую в жизни работу, я думал, что меня тут же подведут к столу, уставленному самой наилучшей химической посудой. Но меня ждало жестокое разочарование: мой стол был совершенно пуст.

В полной растерянности я бродил по коридору, размышляя, к кому бы обратиться за помощью? И вдруг увидел знакомое лицо – навстречу шел руководитель моей дипломной работы. Я бросился к нему и поделился своим горем. Ни слова не говоря, мой знакомый повел меня в самый дальний угол коридора и, остановившись около большого шкафа, зачем-то огляделся по сторонам, царапнул ногтем дверку и, невнятно буркнув: «Волка ноги кормят!», исчез. Убедившись, что никто за мной не наблюдает, я занялся шкафом.

Замок оказался слабеньким, и я быстро с ним справился. Но даже если бы шкаф был забит дюймовыми гвоздями, я не пожалел бы затраченных сил и времени. Чего только не было в этом шкафу! Тут и колбы всех возможных форм и размеров, тут и холодильники, и всяческие насадки...

Прошло несколько дней, и я начал втягиваться в работу. Но вот беда: у меня пропала насадка Кляйзена. Перевернул вверх дном все ящики своего стола – насадка как сквозь землю провалилась. По старой памяти я направился в конец коридора – но почему-то шкаф был уже совершенно пуст.

Я уныло бродил по институту, заглядывая во все комнаты подряд. И вдруг – о радость! – на одном из столов обнаружил столь нужную мне насадку. В комнате никого не было. Конечно, брать вещи без спросу нехорошо. Но раз в комнате никого нет, а вещь лежит на столе без дела, то это значит, что сейчас она никому здесь не нужна. Так почему бы ею не воспользоваться?

Я взял насадку и приладил ее к своему прибору. Но когда закончил опыт, то подумал: а зачем нести насадку обратно? Ведь она может мне опять понадобиться, а взять без спросу одну и ту же вещь дважды гораздо хуже, чем взять ее один раз. И я спрятал насадку в свой стол.

Вскоре мне понадобилась четырехгорлая колба. Еще вчера она лежала у меня на столе, но где она может быть сейчас – убей Бог, не мог сообразить. Пришлось немало побегать, пока я не нашел точно такую же колбу; заодно я прихватил пару приемников и маленький, очень симпатичный эксикатор.

Но когда я пришел к себе, то с удивлением обнаружил, что исчезли моя любимая перегонная колбочка, холодильник и хлоркальциевая трубка. И куда они только могли деться? Впрочем, меня это уже не смутило. Я точно помнил, что все это есть у моего знакомого – того, кто помог мне в первый день. Я дождался, пока он не ушел обедать, и взял у него все то, чего нехватало, а заодно два экстрактора Сокслета, пять приемников, две насадки Кляйзена, десяток часовых стекол и одну хроматографическую камеру.

...Сейчас я уже не могу пожаловаться на то, что мне нехватает посуды. Скорее, мне нехватает места, чтобы ее прятать. Поэтому в самом дальнем углу коридора я облюбовал большой пустой шкаф и сложил в него все свои излишки. А так как замок у этого шкафа был слабоват, я заколотил дверцы двумя огромнейшими гвоздями.

Кстати, сегодня к нам приходит новый сотрудник. Хотелось бы знать: а где он достанет себе посуду?

Рассказ записал В. Батраков

«Химия и жизнь», 1969, № 6.

В Джайпурском университете (Индия) я обратил внимание на висевшие на стене «Правила выживания в химической лаборатории». Вернувшись домой, я их по памяти восстановил и предлагаю вашему вниманию.

Член-корреспондент АН СССР М.Г.Воронков

– Если вы откупорили что-либо – закупорьте.

– Если в руках у вас жидкое – не разлейте, порошкообразное – не рассыпьте, газообразное – не выпустите наружу.

– Если включили – выключите.

– Если открыли – закройте.

– Если разобрали – соберите.

– Если вы не можете собрать – позовите на помощь умельца.

– Если вы не разбирали – не вздумайте собирать.

– Если вы одолжили что-либо – верните.

– Если вы пользуетесь чем-либо – держите в чистоте и порядке.

– Если вы привели что-либо в беспорядок – восстановите статус-кво.

– Если вы сдвинули что-либо – верните на место.

– Если вы хотите воспользоваться чем-либо, принадлежащим другому, попросите разрешения.

– Если вы не знаете, как это действует, ради Бога, не трогайте.

– Если это вас не касается – не вмешивайтесь.

– Если не знаете, как это делается, сразу спросите.

– Если не можете что-либо понять – почешите в затылке.

– Если все же не поймете, то и не пытайтесь.

– Если вы горите на работе, постарайтесь, чтобы у вас ничего не загоралось.

– Если у вас что-либо взорвалось, проверьте, остались ли вы живы.

– Если не усвоили этих правил, не входите в лабораторию.

«Химия и жизнь», 1990, № 1.

Я – начальник снабжения НИИ.

Приходит сегодня научный сотрудник и требует, чтобы я достал ему хотя бы два грамма хлористого тионила. Но завтра же.

– А вы его заявляли?

– Нет.

– Тогда в феврале подайте заявку на следующий год и получите. Может быть.

А тот говорит, что не должен ждать два года двух граммов, что реактив копеечный и делают его тоннами. И вообще рабочий день кандидата наук стоит дороже целой банки реактива, и это не считая зарплаты лаборантов. Бумаг, говорит, много пишете, а мировая наука нас ждать не будет!

Я его, конечно, поставил на место. Мировая наука – это само собой, а порядок порядком.

Кстати, о бумаге: не забыть бы заказать полтонны, заявки писать уже не на чем...

* * *

Я – научный сотрудник, Тот, которому завтра нужен тионил.

Вхожу в троллейбус. Водитель спрашивает:

– Ваша карта?

– Какая карта? – говорю. – Я не в санаторий еду.

– А мне все равно куда. Но в целях улучшения и чтобы не было давки, все граждане за год вперед обязаны подать сведения, когда и в каком направлении будут совершать поездки. Горсовет утвердит, вы получите маршрутную карту...

И точно: кто ни входит в троллейбус, сразу разворачивает то ли рулон, то ли свиток, находит какие-то цифры и предъявляет водителю.

Ладно, вышел. Иду пешком. Руки слегка трясутся, сердце бьется не совсем правильно. Хорошо – аптека рядом. Валидол, валерьянка... А тут опять: для организации бесперебойного обеспечения... В общем, не дают без заявки!

– Да откуда же мне знать, когда сердце схватит?

– А что сердце у вас есть – это вы знаете? Вот и заказали бы впрок.

Тут мне так плохо стало, что я проснулся. Умылся, оделся, пошел в магазин за кефиром. Спрашиваю у продавщицы:

– С министром этот вопрос согласовывать не нужно?

– С женой согласовали? Тогда платите.

– А сыр без предварительной заявки тоже можно? Ах, как хорошо! Не смотрите на меня так, лучше заверните сыр. Опять бумаги нет? Ну, конечно, вы не виноваты.

А кто?

«Химия и жизнь», 1978, № 8.

Со дня принятия системы СИ истекло уже немало времени, однако, несмотря на это, внедрение ее в научный обиход по сей день происходит с известными трудностями. Самые большие недоразумения вызывают понятия «вес» и «масса». Уважающие себя авторы давно уже заменили удельный вес плотностью, молекулярный вес – туманной «молекулярной массой» или еще более загадочным «молекулярным числом», весовые проценты – «массовыми» и т.д. Однако многие специалисты не могут привыкнуть, что слово «вес» в системе СИ вообще отсутствует.

Поскольку процесс искоренения старых понятий протекает еще очень медленно, мы предлагаем его решительно ускорить. И так как, например, при взвешивании на весах определяется масса, а не вес, то вместо слов «взвешивать» и «весы», на наш взгляд, лучше употреблять термины «взмассивать» и «массы́» (не путать с мáссами). И вообще, с целью придания текстам большей строгости, точности, ясности и удобочитаемости считаем необходимым во всех соответствующих словах корень «вес» заменить корнем «масс». Прилагаемый здесь краткий словарик поможет читателю быстро привести в систему СИ наиболее распространенные термины.

Разумеется, этот словарь далеко не полон, однако стержневая его идея очевидна.

Пусть читатель теперь сам попробует перевести на старый привычный ему язык фразу, написанную в системе СИ.

Опубликованная в «Измасстиях АН о-ва Суламасси» статья представляет собой массомый вклад в науку измасстного ученого, чьи масские доводы рассеивают дымовые замассы его противников».

Приведенный пример красноречиво и однозначно свидетельствует о тех широких возможностях, которые откроются по окончательном внедрении системы СИ перед научной и даже художественной литературой.

«Химия и жизнь», 1971, № 5

Комментарий составителя.

Когда в нашей стране повсеместно стали внедрять новую международную систему единиц (СИ), в которой и атмосферы, и миллиметры (а тем более дециметры) ртутного столба являются внесистемными единицами, в сводках погоды, подчиняясь велениям времени, начали указывать атмосферное давление в новых единицах – гектопаскалях, то есть в сотнях паскалей. Выбор этой единицы был связан с тем, что новые значения отличались от старых не слишком сильно – примерно на 30% (1 мм рт.ст. = 133,3 Па = 1,333 гПа). При этом нормальному атмосферному давлению 760 мм рт.ст. соответствует 760 ^.1,333 = 1013 гПа. Однако вскоре и радио, и телевидение были буквально засыпаны многочисленными письмами трудящихся и пенсионеров такого примерно содержания: «Я и так страдаю радикулитом, а как вы начали про погоду в каких-то пасквилях говорить, совсем невмоготу стало – кости днем и ночью болят». В результате синоптики были вынуждены перейти в сводках погоды на старые единицы давления.

Хроматография «на поверхностях» (тонкослойная и бумажная), при которой состав веществ определяется по положению, величине и структуре пятна, получает все большее распространение, вытесняя другие традиционные методы анализа. Однако, обладая многими достоинствами, этот способ хроматографии, тем не менее, не лишен и недостатков: процедура нанесения и закрепления слоя адсорбента довольно трудоемка, сами адсорбенты (силикагель и специальная бумага) дефицитны, кроме того, для идентификации веществ требуются реактивы, дающие цветные реакции с компонентами разделяемой смеси («обнаружение»).

Нами разработан новый экспресс-метод анализа сложных смесей органических веществ, при котором в качестве разделяющего агента используются брюки. Хроматография на брюках может с успехом применяться для исследования пищевых продуктов, красителей, чернил, мазутов, смол, красных вин и пр. В качестве примера приводится методика определения жирности куриного бульона.

Ложка анализируемого бульона осторожно выливается на брюки, сшитые из тонкой светлой шерсти высшего качества (желательно новые). Образующееся пятно состоит из двух концентрических кругов: темный внутренний круг – из жира и светлый внешний – из воды. Содержание жира определяется измерением площади этих кругов.

Если фракции исследуемого вещества (в данном случае бульона) разделились недостаточно четко, рекомендуется срочно обработать сырые пятна любым патентованным пятновыводителем, а при его отсутствии – бензином, эфиром, ацетоном или другими подручными средствами. Это будет способствовать получению достаточно обширной и четкой хроматограммы. Описываемый эксперимент продолжается несколько секунд (в крайнем случае минут), осмысливание и обсуждение результатов – несколько дольше.

Для определения жирности сливочного масла рекомендуется несколько измененная методика. Образец масла в количестве 5 – 8 г помещается на заранее избранную поверхность (деревянную, кожаную и т.д.), и после этого экспериментатору остается только сесть на нее.

Эта модификация несколько сложна, так как для определения количества, размера и положения пятен приходится прибегать к помощи ассистента. В проявлении пятен нет необходимости, поскольку они прекрасно видны даже после тщательной, квалифицированно проведенной чистки.

При всей своей простоте новый метод хроматографии весьма несложен: он с успехом выполняется даже самыми неопытными лаборантами. Его можно использовать также и в домашних условиях. Но главное достоинство нового способа – распространенность и доступность адсорбирующего материала, поскольку в наши дни брюки всегда имеются в распоряжении экспериментаторов как мужского, так и женского пола. Кроме того, чрезвычайно важно указать, что в равной мере с брюками для хроматографии могут использоваться и юбки (если они имеют разумную длину). Таким образом, разработанный нами метод является универсальным. Трудно пока предвидеть все возможные области его применения. Настоящая работа является лишь первым скромным вкладом в создание этого нового инструмента химического исследования.

Вопрос о времени, которое научные сотрудники проводят в очереди за обедом, представляет значительный интерес [1]. Недавно в литературе появились сообщения на эту тему. Как отмечает автор одной из работ [2], с практической точки зрения наиболее важно определить время пребывания в очереди n-го ее члена. Однако трудность учета случайных факторов не позволила автору дать точное математическое решение поставленной задачи и должным образом согласовать теорию с экспериментальными данными. В настоящей работе предпринята попытка дать более подробное математическое описание проблемы с учетом ряда таких факторов. Результаты нашей работы позволяют, в частности, объяснить феноменальное явление, когда человек в очереди движется не вперед, к кассе, а назад.

Приступим к изложению теории. Скорость движения к кассе в очереди n-го ее члена можно записать как

w = –dn/dt = k_к – k_н – k_знn (1)

где k_к – константа, учитывающая скорость работы кассирши, k_зн – константа знакомств (член –k_знn соответствует уменьшению скорости за счет тех, кто ищет в очереди знакомых; вероятность найти знакомого пропорциональна длине очереди). Наконец, константа k_н учитывает тех нахалов, которые вначале едят, а потом платят без очереди, а также знакомых кассирши.

Интегрируя исходное дифференциальное уравнение (1), получаем зависимость длины очереди от времени:

n = (k_к – k_н)/k_зн – [(k_к – k_н)/k_зн – n_o]exp(k_зн t) (2)

где n_o – исходное число людей в очереди при t = 0. Уравнения (1) и (2) напоминают кинетические выражения для цепных разветвленных реакций [3]. Это означает, что существуют условия, при которых рост очереди идет со взрывной скоростью.

Для наглядности приведем графическую иллюстрацию (см. рисунок). Если никто не пристраивается к знакомым (например, в ГУМе [5], где вероятность найти знакомого в очереди практически отсутствует и k_зн = 0), мы будем двигаться в очереди равномерно со скоростью w = k_к – k_н (прямая 1). Если же очередь выстроилась в учреждении, где много знакомых, то процесс будет определяться соотношением величин n_o и (k_к –k_н)/k_зн. При (k_к – k_н)/k_зн > n_o мы будем двигаться вперед с возрастающей скоростью в соответствии с кривой 2: чем ближе к кассе, тем меньше шансов, что впереди кто-то пристроится без очереди. Чтобы узнать время, затраченное на прохождение пути до кассы, надо в уравнение (2) подставить n = 0 и решить его относительно t:

t = (1/k_зн)ln(k_к – k_н)/(k_к – k_н – k _знn_o) (3)

При (k_к – k_н)/k_зн < n_o мы будем, также с возрастающей скоростью, удаляться от кассы (кривая 3), так как кассирша работает медленнее, чем растет очередь благодаря знакомым. В результате такого процесса мы скоро окажемся за пределом столовой и здания, в котором находится столовая; рассмотрение нашего поведения в подобных случаях в задачу авторов не входит.

В редко встречающемся случае (k_к – k _н)/k_зн = n_o мы будем стоять на месте (прямая 4), довольствуясь лишь тем, что для стоящих сзади справедливо предыдущее условие (см. кривую 3) и они один за другим исчезают из поля зрения.

Проверка предложенной теории была проведена нами в одной из столовых МГУ. Получены следующие значения констант: k_к = 2,2 чел^.мин^–1; k_зн = 0,1 мин^–1; k_н = 0,2 чел^.мин^–1. Если в очереди, например, 15 человек, то, согласно (3), вы дойдете до кассы за время

t = (1/0,1)ln(2,2 – 0,2)/(2,2 – 0,2 – 0,1^.15) ≈ 14 мин; при n_o = 19 чел. t = 30 мин. Но уже при n _o = 20 чел. мы встречаемся с явлением, изображенным кривой 4; иными словами, при n_o > 20 вы никогда не пообедаете. Налицо критическое явление, как в разветвленной цепной реакции.

Практическая ценность разработанной нами теории очевидна. Если вы постоянно обедаете в одной и той же столовой, то следует определить для нее значения констант k_к, k_н и k_зн, наблюдая за очередью с секундомером в руках. Затем, приходя обедать, прежде всего посчитайте число людей в очереди. Если окажется, что n_o > (k_к – k_н)/k_зн, вставать в хвост бессмысленно. В этом случае надо либо искать знакомого, для которого выполняется соотношение n_o < (k_к – k_н)/k_зн, либо пойти в другую столовую с более благоприятным соотношением констант.

Цитируемая литература

1. Частное сообщение.

2. Г.А.Штрайхман. Очередь: термодинамические и кинетические аспекты. «Химия и жизнь», 1973, № 9.

3. Н.Н.Семенов. Цепные реакции. Л.: Госхимтехиздат, 1934. (Книга переиздана с комментариями в 1986 году).

«Химия и жизнь», 1974, № 7

Чай и кофе пьют как дома, так и на работе. Но если приготовление кофе в лабораторных условиях уже исследовано [1], то домашние проблемы остались почему-то вне поля зрения специалистов. Это серьезный пробел, поскольку доказано, что именно утренний кофе приносит наибольшую пользу.

Многие предпочитают чай и особенно кофе с молоком. Такая позиция применительно к завтраку вполне правомерна: холодное молоко быстро снижает температуру напитка, сокращая таким образом время, отделяющее приготовление от потребления. При этом уменьшается риск обжечь язык.

Но возникает важная проблема: когда следует добавлять молоко – сразу или через некоторое время, когда напиток в чашке уже немного остынет? Строгое научное решение позволит сэкономить обширному кругу завтракающих миллионы секунд полезного времени [6].

Ранее было показано (см. предыдущую статью), что расход времени на питание удобнее всего рассчитывать кинетическим методом. Предположим, что в нашем распоряжении 4/5 стакана только что вскипевшего кофе (или чая – для тех, кто предпочитает чай с молоком) и 1/5 стакана холодного молока. При комнатной температуре (20^oС) скорость остывания горячей жидкости в стакане описывается простым дифференциальным уравнением первого порядка:

dt/dτ = –kS(t – 20),

где t – температура в градусах Цельсия, τ – время, S – поверхность стакана, k – константа, определяемая условиями теплообмена между горячим стаканом и окружающим воздухом. Изменением температуры и объемом напитка вследствие испарения небольшой части жидкости в ходе эксперимента мы пренебрегаем. Если вы предпочитаете более строгий расчет, никто не мешает прикрыть стакан блюдцем.

Решение уравнения имеет вид:

t = (t_нач – 20)exp(–kSτ) + 20 или
ln(t – 20) = ln(t_нач – 20) – kSτ, где

t_нач – начальная температура напитка. Константу k определим экспериментально. Опустим в горячий напиток хорошо вымытый термометр и будем следить за изменением температуры со временем. Результаты наблюдений для тонкого стакана площадью 165 см² приведены на рисунке. Из наклона прямой, построенной в полулогарифмических координатах (переменная lg(t – 22) на оси ординат показывает, что во время эксперимента температура воздуха в комнате была 22^oС), получаем k = 1,2^.10^–4.мин^–1см^–2.

Разберем теперь различные варианты кинетики остывания горячего напитка в зависимости от условий эксперимента.

Случай 1. Наливаем в стакан емкостью 200 мл 160 мл только что вскипевшего кофе (t ≈ 100^oС) и добавляем доверху 40 мл молока из холодильника (t ≈ 0^oС). Теплоемкости обеих жидкостей почти одинаковы, значит, начальная температура смеси (ее легко определить из уравнения теплового баланса) t_нач = 80^oС. Подставим известные значения в ранее выведенное уравнение, предполагая, что комнатная температура равна 20^oС:

t₁ = (80 - 20)exp(-1,2^.10^-4.165τ) + 20 ≈ 60exp(-0,02τ) + 20 (1)

t' = (100 - 20)exp(-1,2^.10^-4.140τ) + 20 ≈ 80exp(-0,017τ) + 20.

А вот теперь в слегка остывшую жидкость добавим те же 40 мл холодного молока. Конечную температуру для этого случая t₂ также определим из условия теплового баланса: 40t₂ = 160(t' - t₂), откуда

t₂ = 64exp(-0,017τ) + 16 (2)

Сравним выражения (1) и (2). Обе зависимости - экспоненты, убывающие со временем и выходящие из одной точки (см. рисунок). Поначалу первая кривая (t₁) спадает быстрее. Однако очевидно, что при τ → ∞ t₂ < t₁ (соответственно 16 и 20^oС). Следовательно, в некоторой точке кривые пересекутся. Расчет показывает, что это произойдет примерно через 100 мин. Итак, первые полтора часа предпочтителен способ 1 - в этом случае кофе остывает быстрее.

А велика ли разница в температурах кофе при использовании обеих способов? Из уравнения экстремума функции d(t₂ - t₁)/dτ = 0 следует, что для τ < 100 мин максимальная разница в температурах достигается спустя 50 мин и составляет около 2^oС. В пределе при τ → ∞ разность t₂ - t₁ достигает целых 4^oС, однако ждать бесконечности придется слишком долго.

Случаи 3 и 4. Все делаем аналогично предыдущим вариантам, только добавляемое молоко берется при комнатной температуре. Ситуация резко меняется. Если молоко добавить сразу (случай 3), то температура скачком упадет до 84^oС и далее будет снижаться в соответствии с уравнением

t₃ = 64exp(-0,02τ) + 20 (3).

Если же молоко добавляется через время (случай 4), то

t₄ = 64exp(-0,017τ) + 20 (4).

Очевидно, что t₃ < t₄, то есть напиток, в который сразу добавили молоко, всегда будет холоднее.

Случаи 5 и 6. Молоко берем из холодильника, но добавляем его сравнительно немного, так что увеличением поверхности теплообмена можно пренебречь. Получаем для t₅ и t₆ выражения, в которых множители exp(-kSτ) одинаковы, поэтому для любого τ > 0 t₅ > t₆. Значит, в этом случае для получения менее горячего напитка молоко следует добавлять позже.

Случаи 7 и 8. Если предыдущие выкладки вас окончательно запутали и вы не можете решить, какому способу отдать предпочтение, рекомендуем седьмой и последний вариант. Молоко для опыта (вернее, для завтрака) берется, как и в предыдущих двух случаях, в малом количестве, но комнатной температуры. Столь незначительное изменение условий опыта сразу решает все проблемы. Действительно, если взять, например, 180 мл кофе и 20 мл молока и пренебречь изменением поверхности теплообмена, то в этом случае

t₇ = t₈ = 92exp(-0,02τ) + 20 (5).

Это поистине замечательный результат, избавляющий экспериментатора от мучительных размышлений по утрам: температура напитка в любом случае одинакова и не зависит от момента, когда добавляется молоко. Есть у этого способа и другое достоинство. Предположим, вы желаете каждое утро пить кофе (или чай) с молоком заданной температуры. Тогда по формуле (5) ничего не стоит вычислить, через сколько минут и секунд напиток остынет в точном соответствии с вашим желанием, независимо от момента добавления молока.

Нельзя исключить, впрочем, что истинная температура будет отличаться от расчетной на десяток-другой градусов. Опытный экспериментатор (а тем более – теоретик) рано или поздно докопается до причины ошибки; например, он учтет, что скорость остывания зависит не только от поверхности теплообмена, но и от массы жидкости. Однако проще будет воспользоваться универсальным приемом: ввести в уравнение (5) эмпирическую постоянную. Даже не очень искушенному химику вполне по силам определить ее истинное значение. Для этого достаточно ежедневно в течение пары недель контролировать остывание вашего напитка с помощью секундомера и термометра (не забывая тщательно мыть последний как до, так и после эксперимента). Поскольку обе руки будут заняты приборами, рекомендуем привлечь к записи отсчетов кого-либо из домашних, посулив ассистенту долю в приготовленном кофе.

Литература

1. А.Кон. Приготовление кофе в научно-исследовательских учреждениях. В сб.: Физики продолжают шутить. М.: Мир, 1968, с.87.

2. «Тот, кто утром кофе пьет, никогда не устает» (рекламное объявление, 1959 г.)

«Химия и жизнь», 1978, № 9

Примечание. Когда эта статья вышла из печати, автор обнаружил вполне серьезную публикацию «Кинетика в чашке кофе» (Coffee Cup Kinetics), опубликованную в американском Journal of Chemical Education, 1976, №3, р. 195. Ее автор, Джеймс П. Бёрк из Университета штата Аризона, в общем и целом подтвердил сказанное выше, но не сделал никаких ошибок.

Если захотелось попить

Если вы захотели попить чаю, наберите воду из-под крана в литровую стеклянную банку, на дно которой предварительно насыпьте 0,5 кг марганцовки и 0,5 кг хлорной извести. Дайте воде отстояться, поставьте банку между двумя фотоэлементами и одновременно направьте в нее жесткое ультрафиолетовое излучение. Затем, пропустив воду через вакуумный фильтр, погрузите в нее пластину Гей-Люссака, которая должна покраснеть (если не покраснеет, то проделайте все заново). Затем, перекрестясь, смело перелейте воду в чайник.

Если захотелось выпить

Этиловый спирт легко получить из обыкновенной водопроводной воды, если к воде прибавить спереди два углерода (С₂ + Н₂О → С₂Н₂О), а к концу и к середине полученного – четыре водорода (С₂Н₂O + Н₃ + Н → С₂Н₅ОН).

«Химия и жизнь», 1991, № 5

Для работы необходимо иметь: четыре пронумерованных дважды вымытых и трижды высушенных химических стакана объемом 100 мл и четыре часовых стекла.

Ход работы. В каждый стакан поместить навеску 1,0000 г хлорида натрия. Растворить содержимое первого стакана в 10 мл дистиллированной воды, накрыть часовым стеклом и дать отстояться 40 мин. Растворить содержимое второго стакана в 10 мл дистиллированной воды, накрыть часовым стеклом и дать отстояться 40 мин. Растворить содержимое третьего стакана в 10 мл дистиллированной воды, накрыть часовым стеклом и дать отстояться 40 мин. Растворить содержимое четвертого стакана в 10 мл дистиллированной воды, накрыть часовым стеклом и дать отстояться 40 мин. После этого вылить растворы в раковину, стаканы дважды вымыть дистиллированной водой и трижды высушить. Повторить все операции, начиная со второго стакана. После этого вылить растворы в раковину, стаканы дважды вымыть дистиллированной водой и трижды высушить. Повторить все операции, начиная с третьего стакана. После этого вылить растворы в раковину, стаканы дважды вымыть дистиллированной водой и трижды высушить. Повторить все операции, начиная с четвертого стакана. Для каждой из 4 серий составить таблицу:

Подсчитать свое идиотское число по формуле U = eⁿ – 1, где n – число взятых навесок.

Не напечатано в журнале «Химия и жизнь» (возможная причина – нежелание расстраивать лишний раз часть подписчиков)

1. Умному дипломнику руководитель не страшен.

2. Плох тот дипломник, который хочет стать академиком.

3. Не спорь с руководителем: может оказаться, что ты прав.

4. Настоящий руководитель должен видеть в дипломнице не только дипломницу.

На защите:

5. Если успеешь побриться, не приходи на защиту в тренировочном костюме.

6. Чем лучше диплом, тем длиннее может быть юбка.

7. Ты не на экзамене: не пытайся объяснить то, чего сам не понимаешь.

8. Показав на чужой плакат, не отдергивай руку.

9. Говоря «мы», дай тактично понять, что это не относится к руководителю.

10. Не верь рецензенту, если он скажет, что ты сделал великое открытие.

Несмотря на имеющиеся фундаментальные исследования явления, именуемого лженаукой [1–3], в целом проблему еще нельзя считать окончательно решенной. А именно: предложенные в работах [1–3] критерии лженаучности оказываются не вполне удовлетворительными в свете найденного автором настоящей статьи научного критерия и даже не являются вполне научными в смысле [1–3].

Для деления результатов исследования на научные и лженаучные была использована стандартная программа распознавания образов. Суть ее заключается в следующем.

Имеется множество объектов, относительно каждого из которых известен ряд признаков, характеризующих сам объект и его принадлежность к одному из двух классов («наука» и «лженаука»). Программа строит функцию (критерий научности) от признаков, принимающую значения «0» для объектов класса «наука» и «1» для объектов класса «лженаука».

В работе были использованы следующие признаки:

а) Объективные параметры автора – ученая степень, ученое звание, должность, место работы, список публикаций, образование и т.д.

б) Объективные параметры публикации – объем, вид (монография, статья в сборнике, журнале, газете), отраслевой, местный или центральный орган печати, место издания, корреляция материала публикации с экспериментами и теориями других авторов, состав и количество ссылок (в том числе на нефизические и несуществующие работы), состав благодарностей, наличие расходящихся интегралов и равных нулю знаменателей, способность теории объяснять экспериментальные факты и предсказывать новые, глобальность поставленной задачи, тотальность полученного результата и т.д.

в) Субъективные мнения, высказанные в работах [1–3], а также автором настоящей статьи.

В целом в функции, сформированной программой, эффективно участвовали 37 признаков. Из этого следует, что критерии, перечисленные в работах [1–3], сильно упрощены. Кроме того, в число признаков, отобранных программой, не вошли субъективные мнения, и поэтому можно считать, что программа выработала свою точку зрения по обсуждаемому вопросу.

Для построения критерия научности было использовано 20 физических теорий из курса физики для высших учебных заведений. Теории, перечисленные в работах [1–4], принимались за «лженаучные». Для проверки критерия было использовано еще 20 теорий из вузовского курса физики, а также работы [5,6].

Программа квалифицировала как лженаучные закон Кулона, а также закон всемирного тяготения Ньютона, указав на их некорректность при r > 0. Программа квалифицировала как лженаучные также теории прочности и пластичности (Галилей, Мариотт, Сен-Венан и др.), если уже была знакома хотя бы с одной из них, проявив тем самым недостаточную гибкость мышления. Остальные теории курса физики и работа [4] были квалифицированы как научные.

Работы [1–3] программа квалифицировала как лженаучные. Справедливость данного результата следует, в частности, непосредственно из самих этих работ. А именно: они не содержат точных определений лженауки, их авторы не приводят достаточно серьезных теоретических и экспериментальных аргументов и не цитируют научных работ по данному вопросу, не имеют специального образования в области лженауки, не имеют в ней личного опыта и обратились за помощью к неспециалистам. Все это, согласно [1–3], суть бесспорные признаки лженаучности.

При продолжении этого исследования выявился ряд недостатков программы, которые предполагается в дальнейшем устранить. Так, при анализе некоторых работ происходило зацикливание и ответ не был получен, а в некоторых случаях программа выходила на защиту, то есть операционная система отказывалась продолжать ввод. При блокировании защиты информацию удалось ввести, но тогда программа выходила на защиту при счете. Попытка автора блокировать защиту при счете была блокирована персоналом ЭВМ.

При попытке квалифицировать работу [5] произошел аварийный останов ЭВМ со стиранием программы. Программа была вторично введена и попытка квалификации работы [5] повторена. При этом произошел аварийный останов ЭВМ со стиранием программы и операционной системы. Дальнейшие попытки квалификации работы [5] не проводились.

Данные о попытке квалификации работы [6] содержатся в акте о причиненном ущербе. Автор сердечно благодарит пожарную команду вычислительного центра за установку в помещении ЭВМ достаточного количества исправных огнетушителей, а персонал ЭВМ – за оперативные действия.

После усовершенствования программы с целью увеличения безопасности работы персонала ЭВМ предполагается использовать ее в качестве фильтра в системе генерации научных идей с помощью датчика случайных чисел. Это могло бы иметь далеко идущие последствия для существования науки так таковой.

Литература

1. А.И.Китайгородский. Реникса. М.: Молодая гвардия, 1973.

2. М.В.Волькенштейн. Трактат о лженауке. «Химия и жизнь»,

1975, № 10, с.73.

3. М.В.Волькенштейн. Биофизика в кривом зеркале. «Наука и

жизнь», 1977, № 7, с.62.

4. И.Ленгмюр. Наука о явлениях, которых на самом деле нет.

«Наука и жизнь», 1968, № 12, с.108; 1969, № 2, с.38.

5. Г.А.Сергеев. Биоритмы и биосфера. М.: Знание, 1976.

6. А.И.Вейник. Термодинамика. Минск: Вышейшая школа, 1968.

Примечание автора. Проверка данной публикации с помощью описанной выше программы дала не вполне понятный результат – программа сочла ее лженаучной. Исследования продолжаются.

«Химия и жизнь», 1980, № 4

Астрология дает людям то, что не могут предложить фундаментальные науки. Она рассказывает о врожденных способностях, предугадывает судьбу, помогает принять правильное решение в сложной ситуации и предвидеть надвигающиеся неприятности. Астрологические предсказания основаны на том, что характер и судьба человека определены тем зодиакальным созвездием, под которым он родился (Рыбы, Овен, Телец и т.д.). Может быть, звезды и влияют как-то на судьбы людей, но в астрологических прогнозах смущает одно обстоятельство. Поскольку зодиакальных созвездий двенадцать, то получается, что все человечество делится на весьма незначительное количество групп. С этим трудно согласиться, поскольку в жизни неизмеримо больше характеров и судеб. Возникло предположение, что должна быть другая система, которая позволила бы связать дату рождения с интересующими нас признаками. И оказалось, что она существует, – это периодическая система химических элементов.

Скрытые закономерности периодической системы, помимо тех, которые знает каждый химик, старались найти давно. Связывали количество групп с музыкальными октавами, с количеством цветовых полос в спектре дневного света. Однако недавно ученые обнаружили, что периодическая система может служить астрологическим календарем, который правильнее называть элементологическим. Теперь, когда этот факт установлен, он не кажется удивительным. Ведь именно в атомах, из которых состоит каждый из нас и все мироздание, скрыта вся информация. Новую науку элементологию признали после того, как вывели формулу, связывающую точную дату рождения с номером химического элемента:

N = (1200x + 100y + z – 1300)/400 + 1,

где N – номер элемента,

x – день рождения (от 1 до 31),

y – месяц рождения (от 1 до 12)

z – две последние цифры года рождения (от 00 до 99).

Сделав необходимые вычисления, нужно от полученного результата взять только целую часть, отбросив десятичные знаки. В итоге вы получите номер химического элемента (по периодической системе), который и является вашей путеводной звездой.

Примечание: формула охватывает все элементы от водорода до нептуния. Элементы с более высокими номерами в элементологический календарь не включены; каждый химический элемент может означить как мужчину, так и женщину.

Установив, какой химический элемент определяет вашу личность, вы можете сами составить ясный и надежный гороскоп. На первых порах достаточно школьных знаний химии.

Например, один из важнейших вопросов для каждого человека – выбор спутника жизни. Ясно, что если вы – металл, то идеальную пару для вас составит неметалл. Итак, предположим, что дата вашего рождения 4 августа 1950 г. По формуле легко вычислить, что ваш элемент – № 11, натрий. Идеальная пара для вас – галоген, например, хлор (6 июля 1955 г.) либо бром (12 мая 1955 г.).

Обратите внимание на то, что в периодической системе подавляющее большинство принадлежит металлам и элементам с явно выраженными металлическими свойствами. Химически активных неметаллов, образующих с ними прочную пару, всего 16. Теперь становится понятным, почему прочные браки настолько редки. Ситуация усугубляется тем, что дефицитные неметаллы могут соединяться (CCl₄, P₂O₅, Br₂), снижая тем самым вероятность встречи с металлом. Хлору или иоду следует остерегаться взрывоопасного союза с азотом. Объединение азота с кислородом, в зависимости от ситуации, может сделать жизнь либо веселой (N₂O), либо удушливой (NO₂). Даже для очень прочного союза (например, Si и О) может возникнуть внешняя угроза (от F), поэтому будьте осторожны при выборе друзей вашего дома! Семейной паре Н₂О вряд ли следует приглашать в гости щелочные металлы. В наиболее трудной ситуации оказываются инертные газы. Единственный подходящий партнер для них – фтор. К счастью, инертность характера позволяет им спокойно переносить холостую жизнь.

Отметим некоторые общие черты людей, попадающих в одну и ту же группу периодической системы. Щелочные металлы энергичны, настойчивы, легко вписываются в любой коллектив. У щелочноземельных металлов приблизительно такой же характер, но они все делают мягче и деликатнее. Переходные металлы, общительны, доброжелательны и могут сделать праздничным существование окружающих, окрасив будни во все цвета радуги. Немного особняком стоят тугоплавкие металлы (V, Mo, W), которые самоуверенны и неприветливы. Не так-то просто завоевать их доверие, не говоря уже о том, чтобы растопить их сердце.

На первый взгляд кажется, что быть благородным металлом означает быть богатым. Это типичная ошибка тех, кто только начинает знакомиться с элементологией. Исходить надо исключительно из физических и химических свойств элементов. У благородных металлов мало шансов на успех в предпринимательстве, так как они мало активны. Зато с ними приятно иметь дело, поскольку они великодушны и благородны. Осмий, пожалуй, среди них наибольший домосед, так как тяжеловат на подъем.

Радиоактивные элементы, как правило, талантливы, способны генерировать новые идеи и излучать потоки творческой энергии. Этап их созидательного подъема определяется периодом полураспада.

Характер углерода непредсказуем. Он может быть либо предельно твердым, либо мягким и податливым, притом он исключительно работоспособен. У галогенов достаточно ядовитый нрав до тех пор, пока они холосты, а затем все резко меняется.

Не хочу утомлять читателя перечислением свойств непереходных элементов III – V групп. Гораздо приятнее самому взять учебник неорганической химии и свежим взглядом оценить их «человеческие» свойства.

В судьбе человека есть обстоятельства не менее важные, чем выбор спутника жизни. Умение найти друга, наладить хорошие отношения в рабочем коллективе, подобрать группу для экспедиции или экипаж для космического полета. В этом случае у металлов, образующих бесконечное количество сплавов, неисчерпаемые возможности. Железо в сочетании с марганцем, хромом, никелем образует удивительно жизнестойкие коллективы, успешно противостоящие как агрессивному воздействию враждебного окружения, так и жизненным невзгодам. В компании, где есть железо, всегда желательно участие углерода, но только не очень значительное, поскольку стальная упругость содружества сменится излишней хрупкостью и коллектив даст трещину. Союз хрома, никеля, вольфрама и молибдена способен выдержать самую жаркую схватку с любым противником. Когда речь идет о коллективах металлов, то лидера всегда можно определить по известному ряду напряженностей.

Одиннадцать газообразных элементов (H, He, N, O, F, Ne, Cl, Ar, Kr, Xe, Rn) спокойно подчиняются внешнему давлению со стороны начальства и прочих настойчивых людей, но при этом не теряют своей индивидуальности.

В жидком состоянии находятся всего два элемента – Br и Hg. У них исключительная способность легко перетекать из одного коллектива в другой, удержать их на одном месте довольно трудно. Подобная черта характера свойственна и галлию.

У химиков перед остальными людьми появляется завидное преимущество, поскольку для них не составляет никакого труда взять в руки хорошую монографию по неорганической химии вместе с периодической таблицей и узнать всю правду о себе, своих родных, знакомых и коллегах. Здесь уместно сделать одно предостережение. Как и в каждой истинной науке, некоторые нетривиальные результаты в элементологии могут быть получены не любителями, а только профессионалами. Не химиками, а именно элементологами. Всего один пример. Допустим, вы родились 7 апреля 1955 г., стало быть, вы №19, то есть K, и хотите найти себе пару, допустим, F. Такой вариант можно только приветствовать. Далее вы хотели бы, чтобы ваша пара была на 4 – 5 лет моложе вас. Попробуйте теперь определить точную дату рождения такого человека по нашей формуле. Скорее всего, вам это не удастся. Если вы в результате вычислений получите некую дату, то обязательно проведите обратное проверочное вычисление. Подставьте полученную дату в формулу, и вы, скорее всего, получите совсем не тот элемент, который ожидали. Ответы на подобные вопросы (в нашем примере – это 3 октября 1960 года) может найти только профессиональный элементолог.

Не станем утверждать, что в элементологии решены все вопросы. Истинная наука таких утверждений не терпит.

«Химия и жизнь – XXI век», 2000, № 4

Как по таблице Менделеева составить гороскоп, узнать свой характер и найти спутника жизни, мы уже знаем (см. предыдущую статью). Совсем несложная математическая процедура позволяет преобразовать число, месяц и год рождения каждого из нас в порядковый номер определенного химического элемента. Он-то и расскажет все про вас и вашу судьбу. Химические элементы и их порядковые номера можно использовать не только для гаданий и предсказаний. С их помощью также легко кодировать любую цифровую информацию. Пусть этот метод называется элементографией (не путать с электронографией и другими методами исследования строения вещества, основанными на дифракции элементарных частиц).

Поясним суть элементографии на примере телефонных номеров. Например, телефон редакции «Химии и жизни» представим в виде 26.7.54.18. Теперь заменим эти числа на символы соответствующих элементов – получим FeNXeAr (Фен Ксеар – неплохое имя для персонажа фантастического рассказа, не правда ли?).

Если в телефонном номере повторяются цифры, то их очень удобно записывать с помощью привычных химических индексов. К примеру номер московской аптеки на Нагатинской улице 111-14-44. Элементография представила бы его как Н₄Ве₃.

Казалось бы, должна возникнуть сложность с номерами, где есть нули. Но эта проблема решается очень просто. Вместо нуля можно использовать букву Q, не задействованную в химической символике [8]. Тогда московское бюро заказов такси 927-00-00 будет выглядеть как UNQ₄.

Пришла пора ответить на главный вопрос – зачем нужна элементография? Она может быть полезна, как минимум, в двух случаях. Во-первых, этот метод удобен при шифровке информации. В частности, для защиты телефонных номеров от ревнивой жены (предполагается, что она совсем далека от химии и не читала этот номер журнала – как, впрочем, и другие). Во-вторых, его можно использовать для лучшего запоминания телефонных номеров. Здесь у элементографии есть скрытые, ранее не обсуждавшиеся возможности. Поясним их на примерах.

Внимательный читатель, вероятно, обратил внимание на то, что кодирование цифровой информации с помощью этого метода неоднозначно. Например, номер телефона 191-78-88 можно представить как KHPtRa, как HРaPrRa и как KСlRaO. Все эти записи химически бессмысленны. Но этот номер можно еще записать как KClO₃, а это уже однозначно хлорат калия, или бертолетова соль. Ассоциация между этим веществом и номером телефона наверняка не даст вам его забыть очень долго. С помощью таких ассоциаций любой химик легко запомнит телефоны 917-25-53 (FClBrI – галогены), 311-19-37 (LiNaKRb – щелочные металлы), 395-62-98 (YBaCuO – высокотемпературный сверхпроводник), 294-28-22 (CuBeNiTi – бериллиевая бронза) и т.п.

Если присмотреться внимательнее, то обнаружится, что бывают персонифицированные номера. Например, артист Укупник (UCuPNiK) мог бы запросить у дилера номер мобильного телефона 922-915-2819. Хотя номер кажется сложным, друзья и коллеги артиста (естественно, знакомые с основами элементографии) никогда его не забудут и не перепутают. Следуя тому же принципу, казино (CaSiNo) на Новом Арбате могло бы сменить телефонный номер на 201-41-02.

Конечно, элементографию можно использовать для кодировки не только телефонных номеров, но и номера вашего паспорта, идентификационного номера налогоплательщика, банковского счета, размера карточного долга и т.д. Более того, с помощью химических символов можно записать некоторые фамилии. Когда это А.М.Бутлеров (BUTlErOV), П.А.Ребиндер (ReBiNdEr) и, возможно, вы, то это можно рассматривать как перст судьбы. Полагаем, что вдумчивые читатели сами найдут множество способов полезного применения элементографии, и желаем им всяческих успехов в этом направлении.

«Химия и жизнь – XXI век», 2002, № 11